Советский авиаудар по Тайваню - малоизвестный эпизод соперничества СССР и Японии

Между Гражданской войной и Великой Отечественной Красная Армия занималась не только боевой подготовкой. Страна постоянно должна была бороться за собственную безопасность, список угроз был обширным, а ресурсы - недостаточными.

Одной из малоизвестных операций ВВС Красной Армии стала бомбардировка, организованная в таких местах, которые с Россией и Советским Союзом ассоциируются очень редко. В конце 30-х советским бомбардировщикам пришлось наносить удар по Тайваню.

В те края русских занесла военно-политическая необходимость. Япония активно расширяла свою зону влияния.  С 1937 года она организовала планомерное покорение Китая. Он переживал один из худших периодов своей истории. Гигантская восточная империя распалась. Военные вожди, плевавшие на благо страны, делили её на части.

Однако Китай отчаянно отбивался. А мировые правительства следили за происходящим на востоке с беспокойством. Японцы миллионами убивали китайцев – и военных, и гражданских – и не собирались прекращать свою экспансию. В будущем они могли позариться уже и на территории, собственно, советского Дальнего Востока. Идея защищаться от вторжения прямо на улицах Хабаровска никого в Москве не радовала. Европейские державы опасались за судьбу своих колоний в Тихоокеанском регионе, для США Тихий океан также был стратегически важной зоной.

Поэтому Китай исподволь получал помощь от целого ряда стран. Советский Союз играл одну из первых скрипок в этом процессе. Именно советские части, к примеру, подавили уйгурский мятеж в Синцзяне в 1934 году. Китай снабжали оружием, боеприпасами и оборудованием, в Поднебесной работали советские военные инструкторы.

Кроме того, СССР присылал в Китай боевые самолеты. Осенью 1937 года в страну направили бомбардировщики СБ-2. Вместе с самолетами прибыли 62 специалиста: пилоты и штурманы. Поскольку русские старались не афишировать собственное участие в войне китайцев с Японией, самолеты носили китайскую символику, а командовал летчиками офицер по имени Фынь По. Впрочем, маскировка была сомнительная: реально «Фынь По» звали Федором Полыниным.

Поначалу советские летчики под командованием Фёдора Полынина воевали в основном вокруг собственных баз в районе Ханькоу. Бомбардировщики работали против аэродромов, железнодорожных узлов, складов, переправ. Кроме того, велась подготовка местных кадров. Однако всё это было сродни булавочным уколам. По-настоящему болезненный удар японцам удалось нанести в 1938 году.

Одна из важных баз японцев находилась на острове Формоза (нынешний Тайвань). В Китае работали не только летчики, но и, разумеется, разведка. Агентурные данные сводились к тому, что в Китай самолеты перегоняют с базы Мацуяма (сейчас это часть Тайбэя). Кроме, собственно, самолетов там накапливались топливо, запчасти, боеприпасы. Удар по аэродрому обещал много выгод.

Но существовал и очевидный риск. Во-первых, вопросы вызывала дистанция – около тысячи километров от Ханькоу. Во-вторых, в Китае сеть аэродромов не слишком развитая, и на обратном пути требовалось очень тщательно выбрать место для дозаправки. Из первых двух проблем вытекала третья: маршрут требовалось проложить так, чтобы лететь строго по прямой. Ориентироваться по рекам и дорогам, как это обычно делали, было бы очень трудно.

Решили поднять самолеты на оптимальную высоту с точки зрения расхода топлива – 5,5 км, правда, это давало большую нагрузку на пилотов. Что касается навигации – положились на штурмана Федорука. Он полагал, что сумеет проложить маршрут аккуратно. Налет был технически осуществим, но требовалось не сделать ни одной ошибки: до Мацуямы дотягивались на пределе дальности. Истребителей прикрытия не предусматривалось. Во-первых, они не обладали необходимой дальностью полета, а во-вторых, СБ был скоростной машиной, и в случае чего от японского преследования можно было оторваться.

Поначалу планировали вылететь двумя группами из Наньчана и Ханькоу, но группа из Наньчана не смогла сориентироваться и ушла назад на базу (вдобавок, один из самолетов со смешанным экипажем – русский и китаец – разбился). В итоге на цель пошли 28 самолетов во главе с Полыниным.

Секретность блюли строжайше: сами летчики узнали о налете только 22 февраля 1938 года, за день до вылета. Агентура японцев работала хорошо, а если бы они узнали о рейде, то могли устроить советским бомбардировщикам кровавую баню по дороге к цели или сорвать операцию еще до ее начала, организовав бомбовый удар по аэродрому в Ханькоу.   23 февраля во время подготовки к налёту на советской базе увидели приближающиеся японские самолеты. Наши лётчики пережили несколько очень неприятных минут. На взлетной полосе находились десятки самолетов, заправленных топливом и снаряженных бомбами. Однако японцы в этот день выполняли другие задачи, и бомбить Ханькоу не собирались.

На высоте пять с половиной километров летчики быстро выматывались. Кислородное голодание мучило людей: хотелось спать, кружилась голова, учащался пульс.  Но идти на снижение было нельзя, ведь это привело бы к тратите драгоценного топлива.

Яков Прокофьев, командир одного из бомбардировщиков, рассказывал:

«Голова начинает плохо соображать, стучит в висках, кровь приливает к лицу, реакция замедляется. Делаю глубокие и продолжительные вдохи, строже слежу за самочувствием — своим и всего экипажа. Отвечают бодро: «Все в порядке, командир!» Впереди кончаются горы, а с ними и суша. Наши самолеты как бы повисают в пустоте — вокруг белое, одноцветное пространство, без неба и земли. Только самолет ведущего маячит в этом белесом мареве».

Когда в просветах облаков показался Тайвань с его буйно растущей зеленью, летчики почувствовали себя как в раю – еще и потому, что это означало снижение. Аэродром нашли легко. И тут выяснилось, что японцы сами помогли сделать советский авиаудар успешным. Служба ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь) если и существовала, то не проявила себя никак. «Цель открыта как на картинке»,- резюмировал Яков Прокофьев.

На аэродроме открыто стояли машины, контейнеры, лежали топливные баки. Японские самолеты были аккуратно расположены в две линии.

СБ один за другим заходили на цели и бросали бомбы. Всё внизу, утонуло в море огня. Горел бензин в баках, взрывались боеприпасы. В небо взметнулись гигантские столбы дыма и огня. С борта бомбардировщиков добавляли пулеметчики.

Противодействия не было. Зенитки начали робко отстреливаться, когда СБ уже легли на обратный курс и на полном ходу уходили на базу. Командир авиабазы не стал тратить много времени на подсчет урона и сделал сеппуку – ритуальное самоубийство.

По данным японцев, они потеряли 12 самолетов, а также огромное количество запчастей, топлива и боеприпасов. Взлетная полоса была разнесена.

Между тем, для советских летчиков еще ничего не закончилось. Ближайший аэродром находился в Фучжоу. До него еще надо было добраться, причем четких ориентиров не было. На одном из самолетов засбоил мотор, так что машина ковыляла домой «на молитвах и на одном крыле». Сам аэродром Фучжоу был отдельным испытанием. Взлетно-посадочная полоса была втиснута между валунами и болотом. Хвосты садившихся ранее самолетов, торчащие из трясины, прозрачно намекали, что здесь не слишком удобно приземляться. Однако обошлось, успешно сел даже самолет, оставшийся с одним двигателем. Его ухитрились «подшаманить» на месте своими силами.

Уже почти в темноте самолеты сели в Ханькоу. Потерь не было.

Дальше летчиков ждали пятнадцать минут славы. Все уже были в курсе, что произошло на Тайване. Японцы не стали разрывать отношения, но советскому послу в Токио вручили ноту протеста. Впрочем, починить разбитые самолеты дипломатическими демаршами было невозможно.

Позднее летчики вернулись в Советский Союз. «Генерал Фынь По», Федор Полынин, получил звезду Героя Советского Союза, воевал в Великую Отечественную, пережил ее и умер в 80-е годы. А в городе Ухань и в наши дни сохраняется стела в память о русских летчиках, воевавших за Китай в 30-е.