Теплоход «Туркмения» в огне: как чудом удалось избежать трагедии в Японском море

35 лет назад в море неподалёку от города Находка Приморского края произошли драматические события, которые могли унести множество жизней. Сигнал SOS подал теплоход «Туркмения». На борту были 300 пассажиров, большинство из них дети. На судне бушевал пожар. Связь с «Туркменией» оборвалась… Подробности чудесного спасения в статье СИ «Контингент».

В далёкие уже советские времена, когда ещё были пионеры и комсомольцы, когда существовали Школы юных техников и Дома пионеров, когда пассажирский флот Дальневосточного морского пароходства насчитывал десяток современных пассажирских лайнеров, - так вот в те далёкие годы существовала в Приморском крае такая традиция: отличников, победителей межрайонных школьных олимпиад, кружковцев-активистов собирали на осенних каникулах (ориентировочно с 4 по 11 ноября) во Владивостоке, сажали на пассажирский лайнер и отправляли в недельный круиз вдоль приморского побережья – приблизительно до Тернея и обратно. Путешествие было престижным и увлекательным: не каждому выпадала удача провести неделю в каюте, среди сверстников в настоящем морском походе; естественно – бесплатно.

Осенью 1986 года для выполнения круизного рейса со школьниками ДВМП выделило «Туркмению» - один из лучших пассажирских лайнеров той поры; достаточно сказать, что за пару месяцев до этого, в июле того же года на борту «Туркмении» в Восточном принимали Михаила Горбачева, советского лидера той эпохи, находившегося с коротким визитом в Приморье.

Справка: Пассажирский теплоход «Туркмения» построен в 1961 году на верфи имени Матиаса Тезена (Mathias Thesen Werft), Висмар, ГДР. Водоизмещение в полном грузу – 5640 тонн, длина наибольшая – 122 метра, ширина наибольшая – 18 метров, высота борта – 7,6 метра, тип ГЭУ– дизельная, мощность ГЭУ 2х2500 л. с., пассажировместимость – 312 человек, численность экипажа – 134 человека, скорость в грузу – 17,4 узла, дальность плавания – 6500 миль, автономность плавания – 15,6 суток.

Командовал «Туркменией» в то время 32-летний Владимир Клим, один из самых молодых и перспективных капитанов Дальневосточного морского пароходства. Несмотря на возраст, для него это уже был далеко не первый рейс с пассажирами на борту (включая международные рейсы). 5 ноября на борт судна поднялись 290 пассажиров: подавляющее большинство – школьники плюс несколько сопровождающих. Судовая роль «Туркмении» насчитывала 123 члена экипажа.

​

Для юных пассажиров – восторг, а для экипажа рейс протекал достаточно буднично: вахты и тревоги. Да-да, в советское время в каждом рейсе с пассажирами экипажи непременно отрабатывали все виды тревог – пожарную, водяную и шлюпочную. Владимир Клим позднее вспоминал:

«Экипаж постоянно «боролся с пожаром», «заделывал пробоину» на борту судна, «спасал» выпавшего за борт пассажира. Шлюпочные тревоги проводились в максимально приближенной к «боевой» обстановке, то есть с посадкой в шлюпки всей судовой команды, спуском шлюпок на воду и маневрированием на воде. Самостоятельно и по всем правилам спустить шлюпку могла любая официантка. С одной стороны, эти учебные тревоги заставляли экипаж заучить до автоматизма свои действия в аварийной обстановке, а с другой - это были показательные выступления для наших пассажиров. Туристы с удовольствием участвовали в «тревогах», проникались чувством причастности к морю и испытывали радость от настоящего морского приключения».

Дни шли один за другим, программа круиза подходила к концу, во второй половине дня 10 ноября «Туркмения» полагала пришвартоваться к причалу владивостокского Морского вокзала. В последний вечер на борту, 9 ноября была устроена прощальная вечеринка, и ближе к полуночи детей распихали по каютам и уложили спать. До возвращения в родной порт оставалось меньше суток.

Однако в 00:30 уже наступившего 10 ноября в каюту капитана позвонили с мостика: «Владимир Георгиевич, сработала пожарная сигнализация - пожар в машинном отделении!».

…Здесь стоит оторваться от места и времени событий и вспомнить, что 1986 год стал едва ли не самым катастрофическим для советского пассажирского флота (если не считать годы войны, конечно) за всю его историю. Началось с того, что в апреле того года белоснежный красавец - флагман пассажирского флота СССР - огромный и суперсовременный пассажирский лайнер «Михаил Лермонтов» (только что отремонтированный на одной из немецких верфей за 8 млн. долларов) выполнял круизный рейс с австралийскими пассажирами на борту. Выйдя из порта Пиктон и огибая мыс Джексон Хед на северо-западной стороне южного острова Новой Зеландии, теплоход вылетел на камни, пропорол себе днище и утонул, не дойдя до берега буквально несколько кабельтовых. К счастью, пассажиры и экипаж успели высадиться на шлюпки и были спасены подошедшими судами. Погиб один член экипажа - электромеханик.

31 августа того же года в результате столкновения балкера «Петр Васёв» и пассажирского лайнера «Адмирал Нахимов», последний затонул вблизи Новороссийска; погибла треть из находившихся на борту - 423 человека из 1234. Было снято с работы едва ли не в полном составе почти все руководство Министерства морского флота и Черноморского морского пароходства, полетела и вся верхушка одесского обкома партии. Капитаны обоих судов получили огромные лагерные сроки.

Карали беспощадно.

И вот теперь – ночной пожар на судне, на борту которого находится почти три сотни спящих детей.

И снова – из воспоминаний Владимира Клима:

«Влетаю на мостик, прямо как был, в спортивном костюме, и вижу - на пульте горит белый сигнал, это значит, что пожарный сигнал подан вручную. Иногда автоматика срабатывает случайно, и в душе была надежда, что горит красная лампочка автоматики, но белая уже никакого шанса не оставляла и означала, что вахтенный механик лично подал сигнал тревоги.

Даю команду второму помощнику объявить пожарную тревогу! Связь с «машиной» по прямому телефону подтвердила - там пожар, вахта своими силами ведет борьбу с ним, и скоро согласно расписанию действий по пожарной тревоге туда подойдет и аварийная партия машинного отделения… Врубаю полное парадное освещение судна и внимательно осматриваю оба борта. На правом борту - на ботдеке (шлюпочная палуба) из вытяжной вентиляции выходит слабый дымок, а это значит, что дым появился уже в пассажирских помещениях!

Первая мысль о пассажирах (там дети! и женщины!) - нужно немедленно объявлять шлюпочную тревогу и срочную эвакуацию из внутренних задымленных помещений! Ведь в ближайшие минуты в коридорах могут быть закрыты металлические противопожарные двери и жертв не избежать! Вторая мысль - не допустить паники среди пассажиров. Паника на пассажирском судне - страшнее любого пожара. Люди в панике могут погубить и себя, и своих спасателей. Панику может вызвать не только какое-либо неосторожное слово, но и неуверенность в голосе капитана. Объявляю шлюпочную тревогу, по которой экипаж обязан эвакуировать пассажиров из помещений и привести в полную готовность спасательные средства. Потом собрал нервы в кулак и самым спокойным голосом, на какой только был способен, сделал объявление по всем пассажирским помещениям: «Всем пассажирам необходимо тепло одеться, взять спасательные жилеты и срочно выйти на открытую шлюпочную палубу к своим шлюпкам. Руководителям групп пересчитать своих детей и доложить». Только успел произнести последние слова, как судовая трансляция перестала работать - перегорели кабели».

Здесь, конечно, важна поминутная, если не посекундная раскладка. Пожар в машинном отделении начался в 00:25. В 00:30 капитан объявил пожарную тревогу. Все эти отсечки – из Акта расследования; далее прямая цитата из этого Акта: «Оценив обстановку в течение до 2 минут, капитан изменил характер тревоги и объявил эвакуацию пассажиров и части экипажа, тем самым прекратив борьбу с пожаром по судну, кроме машинного отделения. В 00:43 судовой радиостанцией был подан сигнал SOS с точными координатами судна. В дальнейшем теплоход «Туркмения» на связь не выходил. Экипаж приступил к спуску шлюпок и плотов и эвакуации пассажиров. В это время пожар распространялся по носовой верхней части надстройки. В 00:48 спасательные шлюпки и плоты с пассажирами и большей частью экипажа отошли от борта. На судне были оставлены 29 человек во главе с капитаном для борьбы с пожаром и за живучесть судна. Крен на левый борт составил 30 градусов».

Акт – документ безэмоциональный. Однако добавить эмоций несложно. Достаточно просто представить себе: судно, сложное переплетение палуб, коридоров и трапов, около сотни кают, в которых спят дети и отдыхающие от вахты члены экипажа. И капитан, которому надо с чудовищной скоростью принимать единственно верные решение. Выбор у Клима был: или направлять все силы экипажа на борьбу с огнем, или направить те же силы на эвакуацию детей. Ночь, холодное ноябрьское море, волнение около одного балла, зыбь, но прогноз на усиление ветра и волны. До Находки полсотни миль. Связи нет. Надо рассчитать скорость, с которой будут подняты спасатели и прибудут в район бедствия. Информацией о судах, которые могут находиться поблизости Клим не обладал. Более трехсот человек, в подавляющем большинстве неподготовленные дети, должны быть высажены в шлюпки в ночное море?..

С какой скоростью просчитывались в капитанской голове все возможные решения и риски? Все-таки очень неслучайно Акт подчеркивает: «…Оценив обстановку в течение до двух минут…» 

Детей будили, быстро одевали, заворачивали в одеяла и бегом выводили на палубу. Как это было – трудно себе представить, но скорость и слаженность действий экипажа потрясают: через 15 минут после объявления ночной тревоги шлюпки с детьми уже были отведены от борта. Только профессиональные моряки могут оценить эту фантастическую скорость; при учебных-то тревогах и спуске шлюпок вечно же что-то идет не так – то блоки начнет заедать, то тали перекосятся…

Какими будут ближайшие несколько часов никто не знал. Мерно катили невысокие пока и равнодушные валы, в нескольких кабельтовых (1 кабельтов – 185 метров) подсвечивал ночное небо огонь, периодически вырывающийся из различных мест надстройки «Туркмении». Там среди огня продолжала действовать аварийная партия, пытающаяся спасти судно. 

…Трудно представить, что творилось в это время в ночном Владивостоке. Круглосуточно дежурящие капитаны-наставники Службы безопасности мореплавания ДВМП, седые морские волки поднимали по телефонам руководителей, связывались с диспетчерами рыбацких предприятий, выясняли расстановку судов, подключали Тихоокеанский флот и пограничников. Шутка ли: сигнал SOS, и пассажирское судно с тремя сотнями детей на борту прекращает выходить на связь?.. На берегу еще не знали, что радисты «Туркмении» с трудом успели передать SOS, после чего радиорубку заволокло дымом, а начальника радиостанции на руках вынесли на правое крыло мостика, чтоб отдышался…

Тем, кто качался на волнах среди ночного моря, два с половиной часа полной неизвестности тоже показались, мягко говоря, томительными. Взрослые, как могли, успокаивали детей; рассказывают, что слез почти не было. Вскоре после 3 часов ночи на горизонте показались первые огни – в район бедствия первым подошел камчатский СТР (средний траулер) «Важгорск». В 03:30 он начал поднимать на борт людей из шлюпок и сделал это достаточно быстро: переходя от одной шлюпки к другой траулер в течение часа принял всех. И буквально сразу усилились волна и ветер.

Есть известная шутка-спор: сколько человек могут влезть в «Запорожец». Вся длинна стандартного СТРа – 40 метров, две трети которых занимает рабочая палуба, заполненная промысловым вооружением (да, это далеко не пассажирское судно). Крохотная надстройка и каюты, рассчитанные на относительный комфорт для 24 членов экипажа. Как туда удалось запихнуть, обогреть, напоить и накормить 300 человек – большая загадка. Но через несколько часов после рассвета «Важгорск» прибыл в Находку, встал к причалу и высадил всех спасенных.

…Спастись, правда, удалось не всем. При пожаре погибли молоденькая повариха Тамара Ерылина (для нее это был первый самостоятельный рейс) и второй механик Эдуард Акатов. Акатова потом нашли в холле недалеко от его каюты. Буфетчицу обнаружили в коридоре надстройки. Они задохнулись в дыму.

А возле «Туркмении» ближе к рассвету было уже, что называется, не протолкнуться от подошедших на помощь торговых и рыбацких судов, а также боевых кораблей. Уже по свету подошедший океанский спасатель «Тайфун» взял её «под уздцы» и потащил на буксире в Находку периодически поливая открытые проявления огня из своих мощных пожарных лафетов.

Впереди предстояло долгое, кропотливое и, как следовало ожидать, исходя из того, что творилось в 1986 году, суровое разбирательство. Причем, с привлечением самых крупных специалистов Минморфлота в области безопасности мореплавания. Выводы комиссии, сформированной приказом министра Юрия Вольмера, были сколь ожидаемы, столь и поразительны: абсолютно все действия капитана и его подчиненных были признаны единственно верными в каждую конкретную секунду. Автор этих строк пишет о море более 40 лет, но я не припомню ни одной подобной истории; не смогли ничего подобного вспомнить и старые, прошедшие Крым и рым капитаны, к которым я обращался с этим вопросом.

Оценка профессионалов – святое дело. Но не стоит забывать, что на дворе стоял 1986 год, когда полнота власти принадлежала, в первую очередь, партийным органам. И в конце ноября на бюро крайкома был вынесен вопрос о персональной ответственности коммунистов – капитана Владимира Клима, старпома Владимира Стариковского и стармеха Виталия Пышкина. Проект решения был заготовлен: исключение из партии. На тот момент это означало одно: «волчий билет» и отстранение от профессии. Какие аргументы нашли на том заседании начальник пароходства Виктор Миськов и секретарь парткома пароходства (а в будущем тоже гендиректор ДВМП) Александр Луговец знают только те, кто присутствовал (бюро заседало в закрытом режиме); говорят, Луговец и Миськов требовали не просто не наказывать, а представить к государственным наградам. Атмосферу готовящегося аутодафе удалось переломить: Клим получил «строгач с занесением», старпом и стармех – по выговору.

Один из присутствовавших на том заседании как-то в сердцах мне позже сказал: вот из-за таких бюро крайкома страна вскоре и развалилась…

Как бы там ни было, но меньше, чем через три месяца вышел Указ «О награждении орденами и медалями СССР особо отличившихся участников спасательной операции во время пожара на теплоходе «Туркмения» (сравните с реакцией на гибель «Адмирала Нахимова»). В Указе оказалось 25 фамилий, в основном – рядовые члены экипажа «Туркмении», но есть и моряки с «Важгорска», в том числе капитан и, конечно же, повар.

Командиры «Туркмении» в Указ не попали. Наверное, трех сотен спасенных детей кому-то наверху показалось маловато. Трудно сказать. Но хочется верить, что еще не поздно. И Совет ветеранов пароходства, и его профсоюзная организация еще вполне могут инициировать восстановление справедливости.

Удивительно другое: что по этой истории никто до сих пор кино не снял. Блокбастер был бы покруче «Титаника». И, главное – со счастливым концом.