Спасение на море. Как японцы топили Джона Кеннеди.

22 ноября 1963 года Ли Харви Освальд парой метких выстрелов отправил на тот свет 35-го президента США Джона Кеннеди. Но Освальд был не первым, кто пытался убить этого человека. Никакого президентства могло вообще не состояться – ведь за двадцать лет до выстрелов в Далласе Кеннеди чуть не убили японцы.

В 1943 году США вели изнуряющую, тяжелую войну на Тихом океане против японцев. Хотя Япония уже понесла чрезвычайно тяжелые потери и ее военные возможности были серьезно подломлены, закат еще не означал сумерек. Японская империя отчаянно сопротивлялась, и причиняла американскому флоту тяжкий урон.

Среди прочих американских офицеров вступить в бой с японскими кораблями готовился молодой лейтенант Джон Кеннеди.

Для Кеннеди служить было делом чести и престижа. Когда началась война, он отложил планы учиться на юриста в престижном Йельском университете, и направил свои стопы в Школу подготовки офицеров флота. Поначалу его ждало разочарование. Хотя он следил за здоровьем и усердно занимался спортом (Кеннеди был превосходным пловцом), будущему президенту дали от ворот поворот именно по медицинским показаниям. У Кеннеди были серьезные проблемы с поясницей. Однако семья у него была богатой, знаменитой и влиятельной уже тогда, а коррупцию изобрели далеко не в наше время. Правда, тогда ее могли использовать для вещей, довольно необычных для нашей эпохи. В общем, родные нажали на кого надо, подмазали, где требуется, и отпрыск семейства Кеннеди получил лейтенантский чин и торпедный катер под командование.

Надо заметить, служба на новом месте была откровенно не синекурой. Катера фирмы «Элко», на которых он служил, были чернорабочими военного флота США. Эти кораблики по 57 тонн водоизмещения изготовлялись буквально сотнями. Как часто бывает с такими крупносерийными кораблями, строили эти катера по бессмертному принципу «числом поболе, ценою подешевле» в ущерб качеству изготовления.

После нескольких переназначений, Кеннеди отправился на нем воевать к Соломоновым островам. В это время там шло затяжное сражение, выматывающее обе стороны и чаще приносившее и американцам, и японцам, только потери, а не решительные результаты. Словом, этакая «ржевская мясорубка», разве что в тропических морях. Это, кстати, создавало отдельную проблему – экипаж разрушенного корабля серьезно рисковал, если сквозь огонь и дым к месту гибели прорывались акулы.

Кеннеди прибыл на Тулаги 14 апреля, и почти сразу получил под команду торпедный катер PT-109. Для начала ему пришлось постараться, чтобы вообще привести в боеспособное состояние свою новую боевую единицу, уже довольно потрепанную и изношенную. Катер Кеннеди нес четыре торпедных аппарата, пушку (еще одну моряки смонтировали кустарно), пулеметы, глубинные бомбы, и, по крайней мере, теоретически, мог представлять серьезную угрозу даже тяжелым кораблям. Но на самом деле, торпеды были довольно несовершенными – медленными и с некачественными детонаторами. Так что легкой прогулки для моряков такого суденышка не ожидалось. Тем более, японцы были грозным врагом, не склонным прощать ошибки.

Условия на базе были спартанскими. Бойцы болели, скверно питались, на базе плодились крысы и тараканы, в общем, на тропический рай все это было не особенно похоже. В ночь на 2 августа кораблик Кеннеди стартовал из этого прелестного места на очередное задание. Основной задачей катерников был перехват японского конвоя снабжения. Американцы охотились на «Токийский экспресс» - общее название конвоев с подкреплениями и предметами снабжения, которые японцы посылали для своих сухопутных частей, отчаянно бьющихся за острова. В воздухе американцы были сильнее, но японцы делали ставку на небольшие транспорты и эсминцы, искусно маневрировавшие под покровом ночи. В темноте различить противника было крайне сложно, а любая стрельба приводила к тому, что стрелявший демаскировал себя, так что открывать огонь старались только наверняка.

На борту у Кеннеди была чертова дюжина моряков, включая его самого. Где-то в ночи шли японские эсминцы с продовольствием и подкреплениями. Они вышли с Бугенвиля и направлялись на вулканический остров Коломбангара. Их пытались разыскать 15 американских торпедных катеров. 60 их торпед при правильном применении могли просто испепелить японский конвой.

Однако война – царство беспорядка, а уж ночная морская битва – это и вовсе потоп в кабаке во время пожара. Тем более, ночь была безлунной. Радары были только на части катеров, а радиосвязь сильно ограничили для маскировки, так что воевали вслепую. Обычные случайности добавили проблем. На одном из катеров воспламенился торпедный аппарат, связь друг с другом американские суда быстро потеряли, кто-то выпускал торпеды в темноту, словом, царил обыкновенный военно-морской бардак. На самом деле, даже если бы кто-то в кого-то и попал, реальный шанс на срабатывание торпеды был примерно пятьдесят на пятьдесят. Но из трех десятков торпед, расстрелянных в ту ночь, цель не поразила ни одна.

Так что когда где-то в половине третьего ночи на катере Кеннеди заметили японский эсминец, он мог бы воспринять это как подарок судьбы. Несколько секунд он, пожалуй, так действительно думал, пока не понял, что эсминец движется прямо на его катер!

На самом деле, наблюдатель эсминца «Амагири» заметил катер Кеннеди первым, но японский капитан просто не хотел открывать огня, чтобы не подсвечивать себя. Вместо этого капитан решил взять противника на таран. Решение оказалось отличным – японский эсминец в две тысячи тонн водоизмещения на полном ходу врезался в катер Кеннеди и разрубил его пополам.

 Задерживаться японец не стал, тем более, совсем без огня обойтись не вышло – на разбитом катере вспыхнуло топливо. Эсминец стремительно ушел в ночь, а на поверхности моря остался экипаж во главе с Кеннеди. Двух моряков убило на месте, но еще 11 боролись за жизнь. Благо, деревянные обломки катера еще не пошли ко дну.

И вот тут Джон Кеннеди показал себя отличным командиром. Он собрал раненых и обожженных к самому крупному обломку – нос все еще плавал поверху. Дождавшись утра, лейтенант начал спасать людей. Катерники поплыли к ближайшему острову. Нос катера на воде уже особо не держался, но нашлись куски дерева, на которые могли опираться не умеющие плавать. Сам Кеннеди возглавлял эту «регату» - он тащил раненого на себе, держа ремень спасательного жилета в зубах.

Жилеты жилетами, но до ближайшего острова было шесть километров. Был, конечно, остров Коломбангара, он находился ближе, но там засел японский гарнизон, а с пленными американцами «самураи» обращались не лучше, чем нацисты с русскими, так что туда никому не хотелось.

По дороге можно было столкнуться с чем угодно, от акулы до еще одного японского корабля, но обошлось. Однако на острове не было ни пищи, ни, главное, воды. Перебрались на другой – там нашлись кокосы, но воды по-прежнему не отыскалось. От жажды не умерли только благодаря дождям. Кеннеди оставил измученных подчиненных на острове, взял с собой Леонарда Тома – крепкого сослуживца, и тоже спортсмена, правда футболиста - и поплыл с ним на поиски более удобного острова – благо, он не был ранен, а занятия спортивным плаванием теперь пригодились.  Во время очередного заплыва Кеннеди обнаружил величайший приз – японскую бочку с пресной водой, видимо, потерянную или выпавшую с подбитого корабля.  

5 августа во время новой экспедиции Кеннеди наткнулся на пару аборигенов. Он сумел объяснить островитянам, что он американец, и смог нацарапать на кокосовой кожуре короткое послание. Как оказалось, в ночь на 2 августа вспышки заметил австралийский офицер-наблюдатель, который и отправил туземцев посмотреть, не нужна ли кому-то помощь. Те обнаружили американцев довольно быстро, но не сразу поняли издалека, янки это или наоборот японцы. Они сообщили союзникам, и вскоре на островок, где окопались Кеннеди и его товарищи, прибыла спасательная экспедиция – другой торпедный катер. Помощь пришла очень вовремя – смерть морякам пока не грозила, но вот питались они крайне скудно – несколько кокосов да пачка выловленных из воды японских галет составили весь рацион за несколько дней. Прибыть за Кеннеди и его друзьями удалось только 8 числа – на море по-прежнему шли бои, и сами спасители немало рисковали.

Впрочем, риск риском, а сенсаций никто не отменял – кроме моряков на торпедном катере прибыли репортеры. История была и правда интригующей – экипаж Кеннеди уже записали в геройски погибшие и отслужили поминальный молебен. Тем более, семья Кеннеди была в США уже неплохо известна, и на тот момент газетчики вообще писали о спасении «сына Кеннеди».

В общем, эта история кончилась хорошо. Семья лейтенанта, которая сначала по блату помогла ему устроиться на торпедный катер, теперь не пожалела сил, чтобы газетчики воспели молодого Кеннеди. Сам герой дня, впрочем, иронически относился к своей истории, и на вопрос, как он стал героем, неизменно отвечал: «Очень просто: мой катер разрубили пополам». Кеннеди еще повоевал, но проблемы со здоровьем все-таки доконали его: в 1944 году будущего президента комиссовали. Его друг Леонард Том, вдвоем с которым он плавал за бочкой воды, получил назначение командиром другого торпедного катера. Том погиб в автокатастрофе уже после войны, и Кеннеди был одним из тех, кто нес его гроб.

А в 1961 году история с катером PT-159 получила своеобразное разрешение. Ни инаугурации 35-го президента США Джона Кеннеди присутствовал некий японец, мэр городка на Хонсю. Его звали Кохэй Ханами. Им с Джоном Кеннеди было что вспомнить: именно Ханами командовал эсминцем, протаранившим торпедный катер у Коломбангары в 43-м. Бывшие враги смогли не только примириться, но и стать друзьями после войны.