"Судьба калибра .338" — Вячеслав Корнеев, спецназ ВДВ

В предверии дня ВДВ легендарный спецназовец и автор-исполнитель Вячеслав Корнеев ответил на вопросы корреспондента «Контингента».

В середине июля представители приморской общественной организации «Контингент» приняли участие в «Десанте на Муста-Тунтари». Так называется ежегодная экспедиции на одноименный хребет, отделяющий от большой земли полуострова Средний и Рыбачий на самом северо-западе нашей страны. Именно здесь, в единственной точке огромного фронта Великой Отечественной, за три года боевых действий – с лета 41-го по лето 43-го граница не сдвинулась ни на метр. Придумал и организовал эту экспедицию и каждый год ее возглавляет легендарный спецназовец, участник многих боевых и миротворческих операций, популярный в войсках специального назначения автор и исполнитель собственных песен Вячеслав Корнеев. Не менее, чем по фамилии, он известен и по своему позывному: «Леший».

О том, что такое хребет Муста-Тунтури, и какую роль он сыграл во время войны, «Контингент» полагает рассказать в ближайшие дни. А сегодня – интервью, которое во время экспедиции мы успели взять у Вячеслава Корнеева.

- Слава, если вы не возражаете, давайте начнем с вопросов начинающихся со слова «Почему?». Вопрос первый: почему «Леший», откуда берется позывной, как он возникает?

- Когда я служил в спецназе ВДВ, я был снайпером. И образ снайпера похож на что-то такое лесное, мифическое.

- Вы сами придумали, или вам придумали?

- Это была небольшая история. Наш командир, ныне известны автор-исполнитель Стас Коноплянников. Построил нас-молодых разведчиков в Кубинке, в 45-ом полку (45-й отдельный гвардейский ордена Кутузова ордена Александра Невского полк специального назначения воздушно-десантных войск – легендарное подразделение ВДВ; с 2014 года полк развернут в 45-ю отдельную гвардейскую бригаду специального назначения – ред.). И сказал, что у нас 15 минут, чтобы придумать личный позывной. Я подумал, наверное, «Леший», мне нравится этот позывной. А когда он меня спросил, я подумал, что наверняка в целом полку спецназа уже есть «Леший». Я говорю: «Командир, не придумал», Он говорит: «Лешим» будешь. И сегодня многие меня знают по позывному, а по имени не знают.

- Слава, скажите пожалуйста, почему именно Муста-Тунтури? Я понимаю, что о героизме защитников этого рубежа, о трагической гибели многих и многих наших соотечественников нет смысла спорить. Но у нас был много тысячекилометровый фронт от днестровских плавней до самого крайнего севера; тут и Сталинград, и Брянщина, и Курская дуга, и оборона Москвы, и Мясной бор, о котором мы вспоминаем с ужасом и трагизмом. Огромный фронт и огромное поле для деятельности. Почему именно эта точка вас привлекла, почему Муста-Тунтури?

- Я побывал на многих участках нашего фронта времен ВОВ, в том числе и в Мясном бору участвовал в поисковых операциях. Но именно этот 5-километровый участок фронта от губы Кутовая до губы Малая Волоковая, он не был прорван немцами за все 3 года боевых действий в этом районе. Ну а во-вторых, здесь, неподалеку дислоцируется 61-я отдельная Киркенесская бригада морской пехоты, с которой меня связывает давняя дружба.

- Откуда?

- С Чечни и других точек. Так получилось, что в январе 1995 года мне, еще призывником, довелось принимать участие в штурме Грозного. Как вы знаете, это был довольно трагический этап…

- Да, я там был в феврале 1995 и знаю, как и что это было…

- …. Да… и плечом к плечу с нами – в нашем доме и соседних домах - воевали морские пехотинцы балтийской бригады и отдельная бригада северного флота, которая дислоцируется неподалеку. Я видел их мужество и героизм своими глазами.

И так получилось, что после этой войны я принял решение, что мне нужно служить дальше, но уже и вернуться в армию всерьез и на долго. Я мечтал попасть в легендарный отдельный 45-й полк. Однако, сходу не получилось. Командир сказал: «Парень ты хороший, но мы не можем брать людей, что называется с улицы, с гражданки; давай сначала в Тульскую дивизию, вставай на все виды довольствия, а потом мы тебя переводим к себе». Я приехал в отдельную разведроту тульской дивизии, но командир сказал: «Парень ты, конечно, хороший, но сразу взять мы тебя не можем, давай сначала в полковую разведроту, там мы годик на тебя посмотрим, что ты из себя представляешь, а потом возьмем. А, может быть, не возьмем». Я приезжаю туда, говорю: «Товарищ капитан, прибыл для дальнейшего прохождения службы по контракту».  А он говорит: «Ты вообще понимаешь, куда попал? Это же разведрота! Это спецназ среди всех этих пехотинцев! (он так называл бойцов парашютно-десантных рот). Мы не можем тебя взять. Давай сначала в парашютно-десантную роту, там мы на тебя посмотрим, кто ты такой, а потом возьмем. Или не возьмем». Я пошел в штаб…

- Слава, простите, что перебиваю, но эта история подсказывает, откуда взялся Леший. Это как сказка про смерть Кощея и его смерть в утке, зайце, в яйце и так до бесконечности….

- Вот-вот, именно! Я пошел в штаб, там был помощник начальника штаба полка и он обратил внимание на планку медали «За Отвагу». Говорит: «Стой, солдат, ты кто такой?» «Старшина Корнеев, прибыл для прохождения службы по контракту в разведроту». «И как? Все получается?» «Нет, говорю, отправили в парашютно-десантную роту». Он тут же позвонил командиру роты и сказал: «Старшину взять!». И в течении года я служил в полковой разведроте 51-го парашютно-десантного полка Тульской дивизии ВДВ. Успел съездить в миротворческую миссию в Абхазию, где по результатом соревнований наша разведгруппа заняла первое место, а я стал лучшим разведчиком полка. И все это время я мечтал о службе в отдельном 45-ом полку. И однажды я иду в столовую по плацу. А наше подразделение – рота - естественно по дорожке. Слышу оклик: «Старшина, ко мне!». Поворачиваюсь, вижу идет какой-то майор. Ну, думаю, сейчас мне попадет за пересечение плаца. Подхожу: Я, товарищ майор!» Спрашивает меня «Видишь вон то дерево?». «Вижу». «А теперь скажи мне, где север?». Я говорю «Там». «Правильно, иди». Иду и думаю: странный вопрос. Я знал, где север, мы ходили на учения, на различные переходы. Но я сделал вид, что определил это по дереву, что понял, куда наклонена крона и так далее. Но я был еще больше удивлен, когда дня 3-4 спустя он снова подошел ко мне и спросил, чем отличается азимут магнитный от дирекционного угла? Я ответил, что дирекционный угол измеряется по карте, азимут магнитный – на местности, а отличаются они поправкой направления. Мы изучали это перед соревнованиями в Абхазии, и военная топографии была тогда моим коньком… «Молодец, говорит, иди»…

- Проверка вторая, как в сказке про Василису Прекрасную…

- Точно! Но бог любит троицу. Появляется он в третий раз. Здесь я уже не удивился. Хотя третий вопрос меня немножко удивил. Говорит: «Скажи, Корнеев, а почему меня зовут Сергей Юрьевич?» Я отвечаю «Потому что вашего папу зовут Юрий, а Сергеем, наверное, назвали в честь кого-то». Ответил сходу, а он говорит: «Многие теряются, ищут подвох…» И продолжает: «Есть у меня друг хороший, лежали вместе после войны в госпитале, командир особого отряда 45-го полка и ему нужны толковые разведчики. Пойдешь?»  Я говорю: «Пойду, конечно! Это ж мечта моя!». И уже через 20 дней с необходимыми документами ехал в 45-й полк. И не просто в знаменитый 45-й полк, а в его самое боевое подразделение. Примечательно, что, когда уезжал, офицеры роты говорят: «Ты приезжай потом, расскажи, как там спецназ, что?..» Это сейчас все знают, как спецназ устроен, а четверть века назад ведь такого не было. Спецназ ВДВ – это вообще было что-то очень закрытое и полумифическое. И через какое-то время я надел на себя нашу форму, а она отличалась от формы в обычной армии, собрал все свое снаряжение и приехал в роту. Все разложил, сделал такой мини строевой смотр: разгрузка, компасы – все-все, что у нас было спецназовское. Они смотрят, говорят: «Это действительно все твое, или ты собрал все получше, чтоб нас удивить?» «Нет, говорю, это мне все выдали, это все я использую на учениях». Удивились сильно... А самое интересное, что в течение следующих двух лет в 45-й полк перевелись все офицеры разведроты 51-го полка. К примеру, мой бывший командир взвода, он сейчас замкомандира бригады по воздушно-десантной подготовке. Другой командир взвода стал командиром Тульской воздушно-десантной дивизии. То есть, уйдя командиром взвода 20 с лишним лет назад, вернулся комдивом. Замечательный человек, я имел честь ходить с ним в разведку, он был у меня командиром группы. Службу разведчика знает с самого, что называется, низа.

- Слава, вы прошли, как говорится Крым и рым; я имею в виду и боевые операции и миротворческие. Знающие люди говорят, что между ними все-таки очень большая разница. Вопрос: что сложнее? На войне понятно: вот друг, вот враг, вот условная линия фронта. В миротворческих операциях, как я понимаю, все по-другому?

- Сложнее и страшнее, я уверен, на войне. Потому что там больше риск потерять друзей и погибнуть самому. В разведке, честно говоря, особенно, когда ходишь в головном дозоре, потерять боевых друзей страшнее, чем самому погибнуть.

А что касается миротворческих операций, там есть такие, знаете, моральные аспекты. Когда, например, нам необходимо было – мы ж разведчики были – проводить поиск, и мы обнаруживали и изымали оружие, а иногда и целые склады боеприпасов у тех людей, у которых нам не хотелось бы это делать.

Пусть бы оно там было…

Потому что они нам близки…  Но мы должны быть нейтральны.  Мы же служили в составе многонациональной дивизии, фактически в составе НАТО, это в Боснии и Герцеговине.

Конечно, довелось посмотреть, как служат и воюют американцы, да и не только они; у нас там были и финны и турки другие. Но с американцами мы даже сдружились и работали вместе. Расположение наших разведгрупп было рядом, часто проводили занятия друг с другом.

- Мы не проигрываем?

- Нет. В подготовке и профессионализме мы не проигрываем. Но, допустим, в плане техническом и в организации… Ну, представьте, если наш командир группы свяжется с командиром бригады и скажет: «Нам нужен вертолет». Он будет послан куда-то очень далеко. Если их командир группы скажет: «Нам нужен вертолет», то вертолет будет сразу, как он об этом попросит.

Можно много об этом рассказывать, но нельзя не признать, что у них очень интересно и весьма эффективно поставлена служба.

- Ну, хорошо, а вот такой уровень: чужая страна, чужие нравы, чужие обычаи, и вокруг мирное население женщины, дети; а ты с оружием и ответственностью - применять или не применять. Это ж не линия фронта…

- Да, все так. Но ведь надо еще показать свое лицо. Потому что, участвуя в миротворческой операции, ты - лицо государства. И тут надо не опозориться.

- Возвращаясь сюда, к хребту Муста-Тунтури: который год выезжает сюда экспедиция?

- Четвертый год, сам я появился здесь годом раньше. Как разведчик. Дело в том, что в каких бы операциях мне не приходилось принимать участие, всегда рядом стояли морские пехотинцы. Всегда. Это и первая чеченская компания, и вторая. Да и не для кого не секрет, что в Сирии мне досталось, и меня они спасли при подрыве на фугасе. Немедленно организовали оборону, медицинскую помощь. Я просто не мог после этого не приехать сюда, в 61-ю бригаду, к ним в гости. Они в это время находились как раз в этом районе, на полигонах. И вот здесь-то я и познакомился с военной историей этого полуострова, о которой прежде ничего не знал. Хотя я и родился в Мурманской области, но нам об этом не рассказывали. «Прощайте скалистые горы…» - да, это знал. Но не более того. А когда узнал боевую историю этих мест, побывал на Муста-Тунтури, я был просто в шоке от того, в каких условиях воевали здесь наши солдаты. В том числе, когда узнал об одной из самых трагических страниц обороны Рыбачьего – о последнем бое отряда капитана Юневича… Тогда я подумал, что надо что-то сделать… Еще не знал, что это будет. Сначала экспедиция была задумана в формате авто- мотопробега: приедем, думаю, с ребятами сюда, чтоб почтить память защитников Заполярья. Но со временем все это обрело статус именно экспедиции. После первого приезда мы глубже поняли наши цели и задачи, и вот уже четвертый год мы работаем в этом направлении.

- Я правильно понимаю, что с каждым годом и численный состав экспедиции и географическое представительство становятся все шире и шире? Я спрашивал: тут и Поволжье, и Воронеж, и Смоленская область, и Орловщина, Москва и Питер само собой, в этот раз даже наша небольшая бригада представителей Приморской общественной организации «Контингент» прилетела с Дальнего Востока…

- Да, это здорово. География действительно расширяется, и уже, учитывая количество регионов, экспедиция приобретает статус всероссийской. И вам огромное спасибо, что приехали, жаль, что ненадолго

- Мы тоже вам очень благодарны и за приглашение, и за возможность поучаствовать в целом ряде мероприятий, которые были эти дни проведены. Особенно – за поход по хребту Муста-Тунтури, и за поход к месту гибели отряда Юневича, и за выезд на полуостров Средний - на артиллерийские позиции, где стояла артбригада. Это все очень и очень здорово. А кто поддерживает экспедицию? Кому можно сказать спасибо?

- Чтобы прожить здесь во время пребывания, мы просто скидываемся. Но кроме этого нам, конечно необходима материальная база. Я хочу вывести экспедицию на самостоятельный уровень, чтоб мы все свое везли с собой. Пока же приходится просить. Вот в этот раз в Боровичах у поискового отряда «Звезда» мы взяли часть кухонной посуды, генератор; со временем хочется все собрать свое.

Кроме этого мы же устанавливаем мемориальные доски, что тоже стоит денег. В планах текущей экспедиции у нас установка двух мемориальных досок – к памятнику, сооружением которого мы занимаемся уже несколько лет, и на высоту 122. Здесь уже помогают люди; в частности вот эти две гранитные доски были изготовлены при поддержке Андрея Павлова, человека, который организовал на свои деньги изготовление бюстов погибшим бойцам 6-й парашютно-десантной роты 76-й дивизии. Его инициатива, его деньги. Я к нему обратился за помощью, и он немедленно согласился.

Большую помощь оказывает морская пехота Северного флота, огромное спасибо и ее командирам, и командованию флота. Также все наши действия охотно согласовывают и министерство природных ресурсов Мурманской области (по части места под лагерь), и региональное министерство культуры (по части сооружения памятников и установки мемориальных досок).

- К вопросу о культуре! Слава, известно, что в армии, особенно в частях специального назначения, вы очень популярны, как автор и исполнитель песен собственного сочинения. Если не секрет, когда и как вы почувствовали, что из вас – не знаю, какой точнее глагол подобрать – поперли, полезли, полились песни?

- По большей части, это проявилось после того, как я ушел со службы. Потому что уволился я не по своей воле: получил травму, не совместимую со службой в спецназе. Ну и, конечно же, я скучал по своей уже прошлой жизни; получилось так, что я начал писать стихи о том, о чем я думал. Сыграли, конечно, свою роль знакомство и дружба с автором и исполнителем Виталием Леоновым, автором замечательных песен, которые меня сопровождали и по жизни, и по службе. Как-то он приехал с концертом к нам в Чечню, где мы были в боевой командировке. А я уже тогда начал пытаться излагать мысли и чувства в стихотворной форме. И он прочитал в моем блокноте стихи, которые назывались «Петхайлам»…

- Петхайлам? Что это значит?

- Это такая гора в Веденском районе Чеченской республики. Причем, честно сказать, эти стихи я написал, лежа в засаде. То есть я одни глазом, скажем так подбирал строчки, а вторым – наблюдал свой сектор. И он говорит: «Слушай, а может ведь получится хорошая песня». Я говорю: «Так возьми и спой». И он взял эти стихи, написал свою музыку, заказал аранжировку и спел. Эта песня есть. А потом в какой-то момент я подумал: а почему бы и нет? Почему бы не попробовать самому? Вот, с тех пор сам свои песни и исполняю.

- Слава, еще раз огромное спасибо за приглашение принять участие в экспедиции. Давайте прощаться до следующей встречи, но теперь уже во Владивостоке. Вы ж не были у нас?

- Ни разу не довелось.

- Тогда так и договариваемся: до встречи у нас!

- Договорились! Спасибо за приглашение!