Правозащитник с орденом от Дудаева

Умерший недавно правозащитник Сергей Ковалев при жизни успел приобрести неоднозначную известность. Больше всего споров вызвала его деятельность в связи с чеченским конфликтом. Дудаев наградил Ковалева орденом «Рыцарь чести» (награда, учрежденная боевиками для иностранцев). А вот в России единодушия по поводу того, стоит ли надевать Ковалеву на шею орденскую ленту, было куда меньше.

Наиболее известная история, связанная с именем Ковалева, сделавшая его не то что известным, а для кого-то просто одиозным, относится к январю 1995 года. Тогда Ковалев вел переговоры с российскими военными, убеждая их сдаться в плен к дудаевцам. Вокруг этого эпизода напущено некоторое количество тумана, иногда для драматичности добавляют мрачных деталей. Попробуем рассмотреть этот эпизод без гнева и пристрастия и понять, чем же был занят правозащитник в январском Грозном.

Сергей Ковалев был старым диссидентом, неоднократно отбывавший наказания за свою деятельность. С падением СССР он стал депутатом Верховного совета, а затем – Государственной Думы, также работал председателем Комиссии по правам человека при президенте России. Кроме того, он был одним из людей, стоявших у истоков правозащитного центра *«Мемориал». Его заслуги в области защиты прав человека, абсолютное бесстрашие проявленное в противостоянии Советской власти неоспоримы и безусловны. Однако, в том что касается его деятельности в Грозном в зиму 1994/1995 годов, все не так однозначно. И для многих отношение к правозащитнику с тех пор решительно изменилось.

С 15 декабря 1994 года в Чечне работала «Миссия уполномоченного по правам человека на Северном Кавказе». Миссию возглавлял Ковалев. Кроме него, в ее состав входил, в частности, Олег Орлов, также один из ключевых *«мемориальцев». В начале штурма Грозного 31 декабря 1994 года они находились в «Президентском дворце», где размещался штаб Дудаева.

«Алик, отводи ребят». Переговоры с мотострелками

Фактически, одним из основных занятий Ковалева и его команды стала агитация на наступающие российские войска. К этому занятию Ковалев приступил еще 1 января. Коллега Ковалева Александр Черкасов описывает ситуацию следующим образом. Ожесточенность боев Новогоднего штурма стала шоком не только для российской, но и для чеченской стороны. Хотя русские понесли очень тяжелые потери, боевики тоже теряли много людей. Так что после 16 часов дня 1 января Ковалев впервые вступил в переговоры по радио с офицерами окруженных в районе железнодорожного вокзала подразделений 131-й майкопской бригады. Здесь позиция *«Мемориала» впервые начинает серьезно расходиться с данными других свидетелей. По словам Черкасова,  «распространяемые утверждения о том, что тогда, или когда-либо позднее Ковалёв предлагал кому-то сдаваться – лживы». Как Черкасов, так и позднее сам Ковалев утверждали, что речь шла о выходе солдат с личным оружием без техники. Однако Галина Ковальская, присутствовавшая при событии, описывает его несколько иначе:

Сергей Ковалев взял рацию у дудаевских охранников и по ней обратился к российским военнослужащим с призывом сдаваться в плен. За это Ковалева потом объявят «предателем», его будет склонять министр обороны Павел Грачев и помянет недобрым словом в своей книге генерал Трошев. Однако в тот момент все мы, включая Ковалева, видели одно: наши парни зазря горят в танках. Плен – единственная для них возможность уцелеть.

Обратим внимание, Ковальская не рассматривает предложения сдаться как нечто неприемлемое, на оборот, с ее точки зрения это проявление гуманности. Сам Ковалев утверждал, что это «журналистская аберрация» и «женские эмоции». Здесь любопытен, правда, вот какой аспект: Ковалев утверждал, что не имел технической возможности связаться с российскими военными. Однако существует аудиозапись (расшифровка приведена в книге «Я – «Калибр-10», посвященной участию 131-й Майкопской бригады в штурме), на которой Ковалев ведет переговоры с анонимным российским офицером. Таким образом, техническая возможность переговоров не просто существовала, но Ковалев также активно ею пользовался. Тем не менее, позднее в интервью радио «Эхо Москвы» он утверждал, что «технически не мог это сделать, потому что для того, чтобы по рации сказать этим танкам, надо иметь рацию, настроенную на волну этих танков». Кстати, любопытно, что после того, как Ковалев отошел от рации, с тем же офицером начал разговор Али «Ламбада» Адаев, начальник штаба «Абхазского батальона» - отряда Шамиля Басаева. Именно после разговора Ковалева с неизвестным офицером состоялся просто-таки легендарный диалог «Алик, отводи ребят», где Адаев убеждал военных покинуть Грозный. Этот диалог звучит совершенно по-особому, если знать, что Адаев погиб буквально через несколько часов. На этой записи Ковалев занимается скорее агитацией общего порядка, убеждая офицера, что его дело неправое. Важно, что Черкасов утверждает, что предложение выходить из Грозного все-таки было сделано, а вот Ковалев позднее в интервью «Эху» говорит неправду – ему для чего-то потребовалось исказить реальность именно на этом месте.

Кроме того, существует прямое свидетельство выхода Ковалева на связь с майкопцами, переданное Константином Яуком:

«Когда под огнём наседавших дудаевцев 9 БМП и 2 танка пошли на прорыв, чеченцы вклинились в радиосвязь. Надо отдать должное: они умело вели радиоэлектронную борьбу, делая порой невозможным управление подразделениями. На этот раз пробивавшимся мотострелкам и танкистам "чеченский волк" предложил переговорить с депутатом Госдумы Сергеем Адамовичем Ковалёвым. Беседовал Арвид Калнин.

- Какие у вас предложения? - спросил "Ковалёв".

- Мы не будем стрелять. Пусть нас выпустят из города, - ответил Арвид.

- Оставайтесь на месте, я переговорю с чеченской стороной.

Через 10 минут:

- Их условие: выходить только с табельным оружием. Вас доставят в указанное место на гражданских машинах. Бронетехнику оставляете нам для последующей вам её передачи».

Майкопцы не поверили правозащитнику и пошли на прорыв, однако 3 января Ковалев снова оказался в центре истории, связанной с переговорами о сдаче.

Последний час Сергея Мордвинцева. Переговоры с десантниками

К злополучному вокзалу пробивались не только майкопцы. Колонна 131-й мотострелковой бригады вышла к нему с севера, но к моменту, когда остатки отряда уже отступили с вокзала, с запада в этот район начал прорываться отряд 137-го полка ВДВ.

На сей раз обработке попытались подвергнуть солдат 3-го батальона Святослава Голубятникова. Его отряд занимал оборону в пятиэтажках к западу от вокзала. На сей раз переговоры предложили провести очно, и в них участвовал не только Ковалев. Также в переговорах приняли участие депутаты Михаил Молоствов, Валерий Борщев и Юлий Рыбаков, пленный раненый - подполковник майкопцев Юрий Клапцов и приведенный под стволом автомата священник, о. Анатолий (Чистоусов). Наконец, в переговорах участвовал и представитель дудаевцев.

Русских сначала представлял старший лейтенант Александр Ильин, замкомандира 7-й парашютно-десантной роты. В его изложении история выглядела следующим образом: чеченский командир предложил солдатам под конвоем отправиться к президентскому дворцу, где будто бы стоит колонна «Уралов», на которых солдаты смогут покинуть город. Десантники отказались, и вскоре на переговоры явились уже депутаты. С ними диалог вел уже замполит батальона майор Холод (в одном из источников ошибочно – «Холов»). Холод доложил командованию о депутации и согласился выслушать предложения.

В основном переговоры вел именно Ковалев. По свидетельству Сергея Шестопалова, офицера 137 полка, он начал с утверждения, что пришел спасать десантников, и заявил, что тем нужно складывать оружие и выходить с поднятыми руками. Это важный момент, поскольку Ковалев будет категорически отрицать, что предлагал именно сдаться. Тем не менее, как минимум два источника независимо друг от друга говорят об одном и том же. По словам Шестопалова, Ковалев развернул целую картину: сдавшихся будто бы отправят через Махачкалу или Моздок по домам, все документы уже оформлены, дудаевцы стрелять не будут. По мнению Ковалева, десантники были окружены, и их положение безнадежно.

По словам еще одного из солдат 137 полка, зафиксированным еще в сборнике документов МВД и ФСК 1995 года издания, делегация явилась именно с предложением сдаться. Для такого случая было устроено короткое прекращение огня.

Опять-таки, по словам Ковалева, речь шла о выходе десантников с личным оружием. Правда, в позднейшем выступлении на радио «Свобода» он заявил буквально следующее:

Мы - депутаты Государственной Думы - готовы были гарантировать соблюдение этого условия чеченцами. Готовы были выступать как наблюдатели.

Здесь остается только развести руками: «гарантировать соблюдение» условий капитуляции (а именно это, как ни назови, предлагал Ковалев), он был готов только своей готовностью наблюдать. Что произошло бы, вздумай боевики нарушить это условие, сказать трудно. При этом, по словам того же самого бойца, речь шла именно о сдаче в плен. Более того, если на радио позднее Ковалев говорил о «наблюдении», то солдатам он для солидности заявлял, что находится в Грозном в качестве представителя российского правительства (что уж точно не соответствовало реальности).

Десантники восприняли предложение Ковалева без всякого энтузиазма. Более того, описывавший этот диалог *«мемориалец» Александр Черкасов нечаянно оставил лучший комплимент ВДВ, какой только мог:

Для них разговоры о том, что им позволят с оружием в руках выйти из города, были не только неприемлемы, но и непонятны.

Впрочем, цена гарантиям Ковалева стала очевидна сразу. Сдаваться для этого не потребовалось. Прямо во время переговоров снайпер боевиков открыл огонь. Старшина Сергей Мордвинцев, находившийся на крыше, был ранен в голову. Десять минут спустя он умер.

После этого стало очевидно, что переговоров о сдаче не будет. Взбешенный майор Холод изгнал депутатов, священник, которому предлагали остаться, благословил солдат и тоже ушел.

Священника, о. Анатолия, убьют боевики в 1996 году. Сергей Ковалев будет жить долго, и возможно, счастливо.

Из Чечни в Москву Ковалев вернулся 5 января 1995 года. С собой он вез обращение, которое якобы добровольно составили пленные солдаты. Оно содержало трескучую риторику в духе «Россия совершает преступление против целого народа» и призывало к переговорам с Дудаевым.

Таким образом, выводы напрашиваются следующие. Сергей Ковалев, безусловно, участвовал в попытках убедить российских военных капитулировать. Как ни прикрывай этот факт, споры можно вести только о форме капитуляции, причем с точки зрения как самих солдат, так и сторонних наблюдателей, речь шла именно о сдаче в плен. Более того, то, что говорил Ковалев позднее о своей роли и позиции в переговорах, отличается от того, что утверждали другие участники и свидетели событий, и даже как минимум один раз – от аудиозаписи собственных слов Ковалева. Правда, легенда о том, что солдатам, которые сдались по предложению Ковалева, отрезали головы, тоже не соответствует реальности. Попросту ему не удалось никого уговорить сдаться.

Но тут уж правозащитник и кавалер ордена «Ичкерии» сделал все, что смог.

*Примечание. Правозащитный центр *«Мемориал», «Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество *«Мемориал» и радио «Свобода» являются организациями, выполняющими функции иностранного агента.