Полковник морской пехоты

Говорят – путь человека предопределен заранее.

Не возьмусь утверждать, что эта истина абсолютна, но вот в то, что опыт и память предков передаются нам генетически – верю охотно. И дело даже не в династических профессиях; суть скорее в каких-то более тонких материях, таких, как отношение к долгу, обязанностям, мужскому самоощущению и поведению.

Сергей Кондратенко заканчивал обычную среднюю школу в Хабаровске в 1968 году – в совершенно мирное время, в городе далеком от фронтов прошедшей войны. Но в выборе дела на всю жизнь не сомневался; да и как тут сомневаться, если дед его в Гражданскую партизанил в этих местах, участвовал в волочаевских боях, а отец, как начал воевать в 38-м на Хасане, так и закончил только к 45-м, освобождая Китай от японцев.

Так он стал курсантом ДВОКУ – Дальневосточного общевойскового командного училища, что в Благовещенске. И сразу – в мирное время – получил, если не крещение, то опыт максимально близкий к боевому: весной 69-го, когда загрохотало на Даманском, их, первокурсников, бросили на песчаный берег благовещенского пляжа, который в этот момент меньше всего напоминал пляж – до китайского берега было 800 метров.

Его курсантские годы совпали со временем формирования во Владивостоке первой в регионе дивизии морской пехоты Тихоокеанского флота, здесь он проходил основные стажировки, сюда же и прибыл по распределению свежеиспеченным лейтенантом. Редкий случай для военнослужащего; согласно практике того времени через каждые три-пять лет их перебрасывали к новому месту службы. Кондратенко прослужил в дивизии морской пехоты всю свою военную жизнь, пройдя за почти тридцать путь от лейтенанта до полковника, от командира взвода, до заместителя командира дивизии по боевой подготовке. Зам по бою - так это называется.

Служебную лямку, кстати, тянул не один: его жена, Наталья (расскажем по секрету, что роман у них начался еще в школе и продолжается уже более полувека) служила санинструктором в десантно-штурмовом батальоне (ДШБ) дивизии. По званиям Сергей Константинович, конечно дальше прошел, зато за спиной у Натальи Николаевны более сотни прыжков с парашютом; это – «прыгающий» батальон. А совместная выслуга у них такая, что и представить себе трудно.

... С первых дней войны на Северном Кавказе стало ясно, что кавалерийским наскоком тут не обойтись. И когда Министерство обороны стало стягивать в горящий регион со всей страны боеспособные подразделения, когда приказ готовиться к отправке в зону боевых действий получила морская пехота ТОФ, Кондратенко просто не мог там не оказаться вместе со своими бойцами.

«…сыновья уходят в бой», для Кондратенко это не просто строчка из песни Высоцкого. Именно так, совершенно по неуставному, он обращался к бойцам: «сынок».

- Это не поза, это именно позиция, - рассказывает председатель общественной организации «Контингент», объединяющей ветеранов боевых действий Александр Градуленко. – Он действительно относился к нам всем, как к родным сыновьям. Я на чеченскую войну попал сержантом, служил в 1 роте ДШБ, мы считались наиболее боеспособным подразделением. Можно бесконечно рассказывать о разных ситуациях, которые там возникали, - все они в памяти, в том числе и связанные с Кондратенко. Приведу лишь одну. В середине марта 1995 батальон получил задачу овладеть горнолесным массивом Сюрин-Корт, в шести километрах от Грозного, между селами Пригородное, Комсомольское и Чечен-Аул. Высоты там невеликие – чуть более 400 метров, но положение стратегическое; без взятия этих высот невозможно было продвижение войск дальше. Перед нами этот массив пыталась взять пехота, но боевики выбили ее оттуда. Мы решили воспользоваться непогодой: 12 марта висел туман, накрапывал дождь, переходящий в снег. Тем не менее, - поскольку все три роты двигались каждая к своей высоте колоннами в пешем порядке – пошли налегке: чтобы легче идти в тяжелом горном марше. Да и продуктов практически не брали – все вещмешки были забиты боеприпасами, мы полагали, что боестолкновение неизбежно. Однако, боевики спустились переждать непогоду в села, и это угроза миновала. Но сам маршрут оказался чрезвычайно тяжел. Он продолжался весь день и часть ночи. Холод, мокрая одежда, усталость, отсутствие пищи – нагрузка была запредельная. Там, на подъеме скончался один из наших матросов – Слава Сурин (жуткое, конечно совпадение: Сурин – Сюрин-Корт). Переохлаждение, обезвоживание, перегрузка – все сказалось. Бросить мы его, конечно, не могли, тело буквально затащили на высоту. Доложили в штаб. ...На вторые сутки к нам на БМД (боевая машина десанта) пробился Кондратенко. Оказывается, дороги непогодой развезло так, что не то, что «Уралы» - БТРы не могли пройти. Как Кондратенко прорвался, да еще и без сопровождения... Не говоря уж о том, что одинокую БМД сжечь в лесу из гранатомета – пара пустяков. Привез какую-то еду, одежду и – сейчас об этом уже можно говорить – небольшую емкость со спиртом. Бросился к нам: «Сынки...» А мы, помню, даже не удивились, что именно он приехал; хотя, казалось бы – полковник, замкомдива...

- Я после окончания училища вернулся в дивизию уже лейтенантом, - продолжает Александр Градуленко, - но и тогда продолжал ощущать его отеческую заботу. Он в этом плане не делал большого различия – матросы, молодые офицеры. Все мы были его сыновьями, да, по большому счету, и продолжаем ими оставаться...

... На войне не бывает без потерь: истина циничная, но честная. Однако, каждую потерю Кондратенко воспринимал и воспринимает, как личную. Всего же с Северного Кавказа - только по линии морской пехоты ТОФ - отправились по разным адресам 64 «похоронки».

Говорят: время лечит.

Как выясняется, не всегда.

Потому что, вернувшись во Владивосток, вместо того, чтобы постараться забыть и избыть горький опыт, Кондратенко пошёл по другому пути: он начал активно встречаться и переписываться с родителями и родными погибших. Не комиссар/замполит, не кадровик, не военный историк или исследователь - нет; кадровый, боевой офицер Сергей Кондратенко начал буквально по крупицам собирать информацию о каждом из тех, кто не вернулся домой из командировки на войну. Трудно себе представить, каким надо обладать мужеством, чтоб взять чистый лист бумаги и начать писать письмо родителям сына, воевавшего и погибшего под твоим началом. Наверное, не меньше, чем в бою.

Но он писал и писал - десятки писем. Рассказывал сам, в ответ получал новую информацию, фотографии.

А вскоре пришёл в редакцию одной из местных газет и предложил начать готовить издание книги памяти, посвящённой приморцам, погибшим на Северном Кавказе. Так что, это не мы, журналисты, придумали; это изначально была его идея.

Такая книга была подготовлена - ее первое издание вышло в начале декабре 1999 года, аккурат к 5-й годовщине начала боевых действий. Но война продолжалась, и пришлось готовить новые, дополненные и расширенные издания, которые выходили к 10-летию начала войны (в 2004-м), 15-летию (в 2009-м) и 20-летию (в 2014-м). Да, там была журналистская, редакторская работа; но самое сложное - весь сбор материала - делал Сергей Константинович Кондратенко.

Эта тема не отпускала его и не отпускает. Перед уходом в запас в 2001 Кондратенко попал на курсы, где демобилизующимся офицерам помогали обрести разные гражданские специальности. К окончанию курсов надо было писать серьезную выпускную работу. Он и написал – о психологической реабилитации военнослужащих, возвращающихся из зон боевых действий. Острейшая тема; эта работа и сегодня, к сожалению не утратила своей актуальности.

На «гражданке» Кондратенко не потерялся – возглавил краевую поисково-спасательную службу. Здесь, конечно, не стреляли, но своих, так сказать, приключений хватало с лихвой. Хотя цели, суть его деятельности, по большому счету не поменялись: спасение, сохранение человеческих жизней. Это он действительно умеет профессионально.

В те же годы вместе с единомышленниками – Александром Градуленко, Сергеем Ефремовым, Сергеем Платоновым другими офицерами и вчерашними сержантами и рядовыми – инициировал создание общественной организации «Контингент», став ее первым председателем. Казалось бы, есть уже «Боевое братство», объединяющее ветеранов-«афганцев», зачем дублировать? Но беда в том, что изначально «афганцы» ветеранов боевых действий на Северном Кавказе за своих не считали. Дело давнее и славой меряться здесь не стоит; но именно «Контингент» сумел быстро и эффективно заняться тем, что называется сохранением памяти.

На деньги этой организации, без всякого, по сути, бюджетного участия был сооружен и в декабре 2005 года (к 10-летию начала первой чеченской) установлен в сквере возле Дома молодежи памятник тем, кто не вернулся с Северного Кавказа, из других горячих точек; каждый год 11 декабря этот памятник утопает в цветах. Параллельно на школах Владивостока стали появляться мемориальные доски в память о вчерашних школьниках, которые приняли присягу и до конца выполнили свой долг. Тогда же, во второй половине нулевых «Контингент» инициировал ежегодное проведения краевого фестиваля-конкурса патриотической песни, приурочив его к дню независимости России. Высокий уровень, заданный первым же фестивалем сохраняется ежегодно.

К чему это все? Да к тому, что общественные организации, созданные по указке сверху, редко оказываются продуктивными и жизнеспособными. А вот то, что создается по душевному порыву, велению совести и чувству долга – стоит на прочном фундаменте.

…В 2014 году Сергея Кондратенко избрали председателем Владивостокского городского совета ветеранов. Со стороны эта должность может кому-то показаться непыльной и почетной синекурой: сиди с важным лицом на мероприятиях, представляй ветеранское сообщество. Для него – не так. Он действительно болеет душой за каждого ветерана, влезает в мелочи, беспокоится, тормошит чиновников. Не случайно в последние годы голова его бескомпромиссно побелела. Какая уж там синекура…

…Сегодня, 16 декабря, Сергею Константиновичу Кондратенко исполняется 70 лет. Красивая дата. Достойная жизнь.

А завтра на заседании городской Думы ему торжественно вручат удостоверение и регалии «Почетного гражданина Владивостока» - единственный из горожан он заслуженно удостоен такой чести в уходящем году.

А послезавтра?

Послезавтра он продолжит работать на своем месте, в городском совете ветеранов.

Без этого – никак.

Андрей ОСТРОВСКИЙ