Обреченные. Весна 2000, гибель Пермского ОМОН

29 марта 2000 года на юго-востоке Чечни у небольшого села Джани-Ведено произошла одна из крупных трагедий Второй войны в Чечне. В бою с террористами почти целиком погиб отряд ОМОН из Пермской области. Однако реальное значение этого боя далеко выходит за рамки обычного столкновения, пусть и кровавого.

Весной 2000 года многим могло показаться, что вторая война в Чечне практически закончилась. Боевики получили жестокий удар в битве за Грозный и серии столкновений вокруг него, отряд Руслана Гелаева был наголову разгромлен в Комсомольском, и даже Хаттаб, относительно успешно прорвавшийся через позиции 6-й роты псковского десанта, понес по дороге тяжелые потери. Однако в действительности боевики все еще представляли огромную опасность. Конечно, они уже не могли бороться с военными за контроль территории и пытаться вести сражение лоб в лоб. Однако переход к партизанской тактике давал им много возможностей.

Вероятно, самой трудной для контрпартизанских операций является юго-восточная часть Чечни. С одной стороны, это горы, покрытые густыми лесами – рай для диверсанта. Армия привязана к технике, на узких немногочисленных дорогах крайне тяжело реализовать преимущество в огневой мощи. С другой стороны, в этом краю много поселков разной величины. В отличие от юго-запада, который тоже покрыт горами и лесом, но почти необитаем, на юго-востоке есть, где отлежаться под крышей, подлатать раненых и больных и отогреться. К тому же, именно на юго-восток смогли пробиться крупные силы боевиков из Аргунского ущелья – если одна из колонн во главе с Гелаевым была почти уничтожена, то отряды Басаева, Хаттаба, братьев Ахмадовых, вышедшие на юго-восток, сохранили боеспособность.

Весной 2000 года в Ведено, одном из крупнейших центров этого негостеприимного края, располагался временный отдел внутренних дел, укомплектованный милиционерами из Пермской области. Там же находился сводный отряд ОМОН. Он включал кроме собственно пермяков много бойцов из Березников, города той же Пермской области, но заметно севернее Перми. По идее, предполагалось, что все эти части будут нести патрульно-постовую службу, охранять блокпосты и т.д. Фактически, направлять ОМОН в Чечню без серьезной доподготовки было страшной ошибкой. Антипартизанские операции, контртеррористические действия – это отдельная, очень сложная специальность, и отряды ОМОН для таких вещей изначально не были предназначены. К тому же, воевать предстояло на специфической местности, где буквально каждая особенность рельефа сильно осложняла ведение боя (горы, лес), а знание местности за трехмесячную командировку приобрести было нереально. Так же скверно дело обстояло с обеспечением боеприпасами – длительный бой всегда был проблемой для милицейских частей.

Вечером 28 марта в Ведено поступил приказ о проведении зачистки в селе Центорой. Не следует путать его с Центороем - малой родиной Рамзана Кадырова. Центорой Ножай-Юртовского района - это маленькое село к северо-востоку от Ведено. Формально там нет и десятка километров. Однако рельеф и бездорожье сильно удлиняют дорогу. Чтобы попасть туда из Ведено, нужно проделать довольно извилистый путь по покрытым густым лесом горам. Об этих краях нельзя даже сказать, что там есть удобные места для засад: они почти целиком состоят из таких мест.

Выполнять задачу отправились подразделение отряда ОМОН из Перми и Березников, а также группа обычных милиционеров и несколько бойцов комендантской роты на двух грузовиках и единственном БТР.

Вопросов ко всему этому мероприятию много. ОМОН должен был идти в зону, которая не контролировалась войсками. Ни в Джани-Ведено, которое предстояло проехать по дороге, ни в самом Центорое, ни в близлежащих деревнях и селах не было постоянных гарнизонов. В случае чего помочь могли только силы в самом Ведено. Связь с артиллерией, судя по ходу событий, не была отлажена. Вертолеты ни на каком этапе колонну не прикрывали. Единственный веский аргумент в случае осложнений составлял тяжелый пулемет на бронетранспортере. Отдельный труднообъяснимый вопрос состоит в том, зачем вообще понадобилось ехать именно в Центорой, в то время как поселки по пути не контролировались. Ситуацию по дороге никто вообще не знал: в конце концов, такой колонне даже одно пулеметное гнездо или мощный фугас могли нанести тяжелейшие потери без всяких крупных сил боевиков.

А крупные силы противника по дороге были. О чем еще никто не знал.

Утром 29 марта ОМОН отправился навстречу своей печальной судьбе. Сначала машины поехали петляющей среди гор дорогой на восток, даже слегка забирая к югу, а после Джани-Ведено им предстояло свернуть на север. Но до пункта назначения они не доехали.

Километров через пять по прямой один из грузовиков закипел. Машины не доехали до Джани-Ведено какие-то десятки метров. Село выглядело вымершим. В действительности там расположился на отдых крупный отряд боевиков под командованием араба Абу Кутейба. Этот сорокалетний саудовец к тому моменту имел опыт войны в Боснии и Первой Чеченской. Правда, то, как он организовал охранение своего отряда тоже не назовешь образцом дисциплины и тактики. Подход ОМОНа боевики просто не заметили. Командир омоновцев майор Симонов отправился осмотреть ближайшую от колонны постройку – небольшой дом на окраине села. Его сопровождал омоновец, имевший при себе видеокамеру и еще всего один боец. При этом омоновцы пренебрегли важной мерой предосторожности – колонна стояла, а они почти все оставались в транспорте. Вообще, почему Симонова, считай, никто не прикрывал – тоже серьезный вопрос. Ответа на него уже никто никогда не даст.

Симонов заходит в дом – и обнаруживает там боевиков. Поначалу майор увидел, видимо, только одного из них, поскольку он попытался задержать противника и предложил бросить оружие. Через несколько секунд кто-то из товарищей боевика открыл огонь. Симонов был убит сразу.

Начался суматошный бой. Видеокамера передавала только звук, но судя по ней, кто-то из омоновцев еще несколько минут находился рядом, был жив и вел переговоры по рации. Первоначально боевиков было не слишком много, но спешивание уже происходило под огнем, и кто-то из омоновцев был ранен и убит, покидая транспорт. Впоследствии несколько тел обнаружили прямо у «Урала», то есть, бойцы не успели далеко отойти от машины.

Кстати, эта ситуация позволяет говорить, что спланированная засада вряд ли была. Машины довольно долго стояли перед селом, а Симонов успел зайти в дом и даже взять на мушку кого-то из боевиков. Как бы то ни было, после нескольких минут не слишком активного обмена огнем началась яростная перестрелка.

Командовал боем, судя по всему, старший лейтенант Василий Коньшин. Однако конкретные его распоряжения – это вопрос. Поначалу нельзя сказать, что бой был чрезвычайно интенсивным. Однако со всех концов Джани-Ведено подходили боевики, и минут через десять стрельба шла уже практически беспрерывно. Сколько точно было сил у противника, неясно, но вероятно, они превосходили омоновцев численно. По данным следствия, после того, как участники того боя с чеченской стороны попали в плен, неприятель имел около двухсот штыков. Причем действовали они тактически грамотно. Через некоторое время выстрелом из гранатомета был подожжен БТР. Омоновцы лишились тяжелого оружия.

В это время из Ведено пыталась пробиться помощь. Однако боевики тратили драгоценные минуты на то, чтобы охватить ОМОН и отсечь от потенциальных спасителей. Вычислить, где пойдет колонна помощи, было нетрудно – дорога-то как была, так и осталась одна. Отряд под командой начальника ВОВД Ганьжина вышел на выручку, но он сам насчитывал 61 человека с двумя БТР, и пробиться не смог. Корректировать огонь артиллерии и авиации омоновцам было нечем.

Несмотря на тяжелые потери, омоновцы отбивались несколько часов. Однако части МВД хронически недоснабжались боеприпасами, к тому же, в долгом интенсивном бою патронов в любом случае тратилось много. Одна из последних реплик по рации, которую перехватили в Ведено – это распоряжение стрелять одиночными. Патроны кончались, и это решило судьбу омоновцев.

Под прикрытием боя колонны помощи шесть человек сумели выкатиться из боя и добраться до своих. Другой группе так не повезло. 11 человек попытались прорваться, но у небольшой речки (скорее всего, протекающая в этих местах Гумс) их перехватили. После короткого отчаянного боя боеприпасы исчерпались окончательно. Один боец был убит на берегу. Остальные попали в плен. Боевики сфотографировали их, и это последнее фото, на котором пленные омоновцы живы. Судя по фотографии, людей нагрузили их собственным оружием, к которому не было патронов, и  использовали для переноски трофеев. Как минимум один боец на фото серьезно ранен – голова обмотана окровавленной повязкой. Пленных отконвоировали к селу Дарго и вскоре зарезали. Тела были изувечены, у некоторых отрезали уши, нескольких человек настолько обезобразили, что опознать их удалось только после экспертизы.

В итоге кроме шестерых выбравшихся в живых остался только один боец – его, раненного в ноги, позднее нашли на поле боя. Это произошло только 31 марта. Всего на месте засады подобрали 31 погибшего омоновца. Там же нашлись два убитых боевика – арабы. Чеченцев старались вынести для дальнейших похорон.

Всего погибли 42 человека – 36 омоновцев и шестеро бойцов комендантской роты. Больше половины убитых были из Березников – небольшой город потерял сразу более двадцати человек. Точные потери боевиков неизвестны. Однако довольно многие были позднее пойманы и привлечены к ответственности, а многие – убиты в боях. Кстати, среди террористов было много людей не чеченского происхождения – дагестанцы, один татарин, черкес. Командовавший боем со стороны бандитов араб Абу Кутейб был окружен и погиб только в 2004 году.

К сожалению, в наибольшей степени в Джани-Ведено российские войска победили себя сами. Вся операция была организована просто преступно. О предварительной разведке даже нельзя сказать, что она была проведена плохо - как показали события, она начисто отсутствовала. В неизвестность по горной дороге через глухой лес отправилась колонна в четыре десятка бойцов со стрелковым оружием, оснащенная единственным бронетранспортером. Никаких планов на случай проблем предусмотрено не было. Сами омоновцы - это подразделение, изначально не имеющее адекватной подготовки для боя в качестве пехотного подразделения. А ведь в реальности пункт назначения ОМОН был еще дальше, чем фактически произошел бой - если бы столкновение произошло глубже в лесах, живым мог не уйти вообще никто. Фактически, отряд был послан на собственную казнь, и только благодаря беспечности самих боевиков сумел продержаться под огнем долго. Из-за этого следует также признать лишенными оснований любые версии о сознательном предательстве - если бы боевики знали, что к ним идет слабо защищенная колонна и устроили настоящую засаду, все было бы кончено за считанные минуты - подрывом на управляемых фугасах БТР и машин с последующим добиванием выживших. К сожалению, ОМОН погиб в первую очередь из-за ошибок при планировании и организации выхода. Если бы руководство группировки федеральных сил относилось к своим обязанностям более ответственно, этой трагедии могло не быть вовсе, или она имела бы куда меньший размах. Но война не прощает легкого отношения к себе.

Жестокий бой в Веденском ущелье был важен не только сам по себе. Это был настоящий ледяной душ для тех, кто мог подумать, будто война в Чечне уже выиграна. Хотя во время сражений на равнине, в Грозном и Аргунском ущелье боевикам удалось нанести очень тяжелые, почти сокрушительные потери, у оставшихся хватило сил для активной партизанско-террористической войны. Увы, бой у Джани-Ведено стал одним из первых, но далеко, далеко не последним столкновением.