«Мы с Россией родня». Степанакерт: встречи с теми, кто не хочет войны
Слева направо: Агавник Петросян, Инна и Нвер Сафаряны, Араик Степанян. Фото Натальи Островской.
Название «Республика Арцах» мало говорит нам, россиянам. А вот «Нагорный Карабах»... Тут любой вздрогнет, как от выстрела, и переспросит: «Куда-куда вы собрались? Там же опасно».
В Степанакерт, столицу Нагорного Карабаха (или, по-нынешнему, Республики Арцах), мы въезжали поздно вечером. Если сюда свалиться с Луны, не зная ни про карабахский армяно-азербайджанский конфликт 90-х, ни про «44-дневную катастрофу» сентября-ноября 2020-го, то сегодняшний Степанакерт покажется вполне себе мирным, едва ли не курортным городом.
Лето. Днём – зной и пекло. А вечером жители, дождавшись хоть какой-то прохлады, гуляют, встречаются на террасах, пьют пиво, гранатовое вино, бесконечные в своём разнообразии смузи и фреши…
Прошлогоднюю войну городские строительные и ремонтные службы тщательно заретушировали. Конечно, тут можно увидеть на стенах домов следы прошлогоднего артобстрела. Или, к примеру, проедет мимо вас шикарный «Мерседес» с россыпью пулевых отверстий по кузову, и вы, удивившись, подумаете, что его хозяин большой оригинал… Это – детали. А в целом – мирный пейзаж.
Однако, как бы там ни было, но «курортный» Степанакерт, считай, на военном положении. Сюда можно проехать единственным путём, так называемым Лачинским коридором – горным серпантином, скованным звеньями наблюдательных постов российских военных-миротворцев. В считанных километрах отсюда – город Шуши, над его древними и уж в который раз порушенными стенами с недавних пор гордо реет флаг Азербайджана, страны-победительницы, его видно отовсюду, картинка бьёт по нервам. Сам Степанакерт, как Ереван и другие армянские города, переполнен беженцами – их тысячи. По всей Армении – десятки тысяч.
А погибшие… А пропавшие без вести… А военнопленные с нерешённой судьбой…
Но город гуляет. Говорят, армянам, даже когда плохо, это «плохо» тоже надо отметить.
Демонстрируют обычно победу. Поражение скрывают. Более того, его тут, как и по всей Армении, не признают.
В Степанакерте говорят в основном по-армянски. Но русский язык, как это исторически повелось, и сегодня в школьной программе. Так что гостям из России переводчик не требуется. В столице Нагорного Карабаха (читай, Республики Арцах, кому как больше нравится), даже выходит русскоязычная газета. Небольшая, небольшим тиражом, но массовые воинственные настроения, жажда реванша в ней, как и везде по Армении, бьют через край.
«Кто вам сказал, что война окончена? – Говорит Григор из села Аракел. – Просто беспилотники улетели. Мы вернём Гадрут».
«Мы не имеем права отчаиваться. Наша израненная армия и преданные сыны залечат раны и вновь возродят нашу Родину».
«Не слишком ли длинной стала дорога? Да, но это не главное. – Уверен глава Мартакерта Айк Бахшиян. – Главное – желание вернуться».
«Ужас тем, кто осознаёт, каково ему будет встретиться с исцелившимся львом. И если мы впредь потеряем пядь земли, мы не имеем права жить в Армении в качестве достойных граждан».
«Мы вечно будем преклонять головы в пантеоне Ераблур (военное кладбище в Ереване – Н.О.), мы превратим страну в окопы, мы – вечные солдаты, завещаем свое мщение детям…»
«Армянин, возроди обет Шуши, с источающей миро молитвой Нарекаци: «Я, сражённый, вновь окажусь победителем.»
Осень 2020-го принесла на эту землю много горя. Если бы не Россия и её военные-миротворцы, горя было бы ещё больше.
Сегодняшний карабахский мир держится нашим оружием, военной техникой, наблюдательными постами, ребятами-контрактниками со всей страны, в том числе и владивостокскими - подразделением морской пехоты Тихоокеанского флота. Но это не мир. Затишье такое хрупкое, что нет-нет, да и нарушается сторонами.
Без малого год назад стороны – при посредничестве России - договорились не стрелять. На руинах Шуши, Джабраила, других взятых Азербайджаном городов, стало тихо, как на кладбище. Но остаются бои местного значения. Вот, к примеру, Соткинский золотоносный рудник. После 44-дневной прошлогодней войны граница Азербайджана и Армении прошла прямо по нему и тут же ощетинилась враждебными боевыми позициями. То и дело случаются перестрелки (самая последняя – меньше месяца назад), и мирным золотодобытчикам приходится на время эвакуироваться. Детский вопрос «Кто первый начал?» остаётся, как правило, без ответа.
Соткинское месторождение золота – крупнейшее в регионе (запасы – 130 тонн) – открыл ещё в 50-х прошлого века уроженец Карабаха, геолог, Герой социалистического труда Самвел Матевосян. Тот легендарный Матевосян, который в 1941-м вместе с другими героями защищал Брестскую крепость и, пройдя плен, войну, многотрудные жизненные перипетии, уцелел. Будь он сегодня жив (умер в 2003-м), что бы сказал герой Великой Отечественной про нынешнюю войну?..
Слушая сегодня соотечественников Самвела Матевосяна – жителей Степанакерта, беженцев – невольно вспоминаешь события 80-летней давности, совпавшие с недавними до деталей. Артобстрел столицы Карабаха и других городов начался, как и 22 июня, ранним утром, в воскресенье, внезапно, без объявления войны.
Элла Тунян, как обычно, приехала 27 сентября поутру торговать своей снедью на рынок. И вдруг… С неба грохот, один снаряд пробил крышу, люди бросились на землю. Все женщины и дети при первой возможности покинули город, эвакуировались кто в Ереван, кто куда. Сын Эллы Александр, врач-офтальмолог, остался воевать, был ранен в ноги, одну потерял, уже заказан протез, другую несколько месяцев чистили от осколков в больнице. Элла делится горем и плачет. «Но ничего, - говорит. – Спасибо России. Путин сказал: «Хватит воевать!» И мы вернулись домой, в Степанакерт. Нам нечего стало бояться.»
- Никто из нас не хочет войны, - скажет и Роман Боцинян, один из беженцев, живущих сегодня в степанакертском интернате для престарелых. - Вся надежда на Россию. Мы с Россией родня.
В его дом в Ишханадзоре война тоже пришла внезапно. Пять гектаров земли, огромное фермерское хозяйство – поля овощей, фруктовые сады, сотни кур, индюков, свиней… Теперь у Романа нет ничего, кроме койки в интернатской комнате на троих. Да и самого Ишханадзора нет. Он переименован в азербайджанский Ханлыг. Война разбросала семью Боцинян: жена, дети, внуки в Ереване, а Роман пока здесь, в Степанакерте.
Лидия Аванесян, как и полторы сотни таких же, как она, карабахских беженцев, живёт с Романом по соседству, в этом же интернате. Она из села Атагут Гадрутского района – после переименования это Ходжавенский район Азербайджана.
Сидим в её маленькой комнатке, Лидия рассказывает: «27 сентября, утро. Один снаряд падает за домом, на улицу, другой на бахчу. Я убежала в одном халате. Восемь месяцев скиталась. Только в мае удалось вернуться, нет, не домой, конечно, - в Степанакерт. Поселили сюда. Всё хорошо. Главное, никто не стреляет. У российских военных сегодня трудная работа. Когда выезжала из Абовяна, на дороге встретился азербайджанский пост. Не знаю, пустили бы меня или нет. Но тут подошли ваши, переговорили с азербайджанцами. И мне на прощание весело так: «Всё нормально, бабуля! Счастливого пути!» Большое им спасибо.»
Бабушка Аванесян старательно улыбается, бодрится. Но вдруг устаёт, заблестели глаза:
- Я очень скучаю. Дожить бы до возвращения домой, в Атагут. Подойду, открою калитку, пройду на бахчу… Там и умру.
Этажом выше живёт большая семья – Зарина и Хачатур Сарьяны и их четверо детей, Арам, Араик, Андрэ, Тамара. Они бежали от войны из поселения Большой Таглар. Отец семейства Хачатур в 90-х воевал в Карабахе, никак не ждал, что снова придёт беда. Сарьяны тоже благодарны миротворцам: «Если б не Россия…»
- Был бы второй Сумгаит, - подхватывает разговор Агавник Петросян.
Она родом из Шуши, потом семья жила в Сумгаите, откуда и бежала назад, в Армению, в страшном 1988-м. Прошлой осенью её родной Шуши противник бомбил особенно тщательно. Прежде чем удалось вырваться из ада и бежать в Ереван, Агавник с внуком три дня просидели в подвале. Вернувшись в Степанакерт, целых полгода ютились в арендованном гараже. Зимой было очень холодно. Но жилья на всех не хватало. Наконец, им с мужем Ваганом дали комнатку в интернате. Здесь кормят бесплатно, кроме того, продукты и вещи даёт Красный Крест, армянские власти обещают (ох, дадут ли?) компенсацию всех убытков. Российским военным, повторяет за земляками женщина, спасибо за мир. А ещё вот от них мебель – шкаф, табуретки. «Путин отправил», - формулируют Агавник и Ваган Петросяны.
Тем временем, пока говорим, другая семейная пара - Инна и Нвер Сафаряны - накрывают на стол. У них сегодня обед не «столовский», а своя домашняя хашлама – наваристый суп с мясом и овощами. Отказаться никак нельзя, Инна, смеясь, пригрозила: «Уйдёте – обидимся!» До обеда успеваем с работницей интерната Анной Мартиросян выйти на улицу, в солнечный дворик, и посмотреть на её небольшой огород. На грядке тыква, огурцы, лук, базилик… Но больше всего Анна гордится помидорами, каким-то чудом проросшими сквозь асфальт.
- Видите? Так и напишите: война отняла нашу землю, но у нас и на асфальте всё растёт! – Смеётся Анна. Смеёмся и мы.
На обед к Сафарянам заглянул ещё один гость. Как не заглянуть? Араик Степанян в 90-е жил во Владивостоке, вёл небольшой бизнес, и было ему в городе нашенском так хорошо, что, говорит, едва не остался у нас навсегда.
Сидим, удивляемся: как все-таки тесен мир! Степанакерт. Владивосток. Между нами, казалось бы, планетарные (географические, этнические) расстояния, мы далёкие друг от друга страны, народы… А на самом деле всё близко. И шумно, тесно за столом как с армянской хашламой, так и с русским борщом. Сюда бы ещё третьим - мирный азербайджанский плов… Но такие мечты сегодня и впрямь далеки от реалий.
Достаточно вспомнить, как накануне, за день до знакомства с постояльцами интерната, огромный и неповоротливый военный «Урал»-мастодонт возил нас в Мартунинский район, в гости к нашим ребятам-морпехам. Вдоль разбитой дороги – поля, где недавно рвались снаряды, шли бои. За что? За Родину, скажут оба противника.
Горы где-то позади. А здесь – раскалённые беспощадным солнцем волнообразные ландшафты с глазницами дотов по склонам. Сегодня где-то тут линия разграничения, виднеются армянские и азербайджанские посты, в укрытиях бойцы, они наблюдают друг за другом и ненавидят друг друга.
Вдоль дороги встречаются поля с посевами табака и гранатовые сады. Крупные красные плоды зреют, гнут ветви к земле. Хочется подойти и хотя бы потрогать экзотику. Но стоп! Это опасно. Шаг с дороги, и можешь попасть на мину. Чью? Армянскую? Азербайджанскую? Нет ответа. Да и какая разница?
Хорошо с гранатами (на сей раз боевыми) и на въезде в расположение отряда морпехов ТОФ. На плацу в окружении сухого, как чёрствый лаваш, кавказского предгорья, в ряд с флагами России и МС (Миротворческих Сил) реет сине-голубой Андреевский флаг. Смотришь на него, и легче дышать. Жара под 40. Шорох гравия. Колючка по периметру. Флаг Азербайджана на дальней высотке. Поля винограда. Мины.
Много чего намешано и кипит в этом «котле». Когда снова взорвётся?
Глубокий смысл стояния миротворцев – прекращение войны. Но далеко не только это. Несколько месяцев назад в Степанакерте открылась общественная приёмная РМК (Российского миротворческого контингента). Сюда может обратиться каждый житель Республики Арцах (Нагорного Карабаха). По статистике августа, уже принято около двух тысяч обращений от более четырёх тысяч граждан. С чем идут сюда люди? С чем только не идут!
После того, как война ещё раз перекроила многострадальный карабахский лоскуток, всем нужна помощь. Поиск пропавших без вести, возвращение домой армянских военнопленных – самая трудная сегодня работа. Кроме того, карабахцы идут с просьбами о жилье для беженцев (сотрудники общественной приёмной не забудут, как искали – и нашли! – пристанище для семьи, где десять детей), в возвращении хоть какого-то имущества, уцелевшего и находящегося сейчас уже на территории Азербайджана.
Кто-то просит разминировать поле под сельхозработы. Кто-то обращается за содействием в прокладке водопровода – тысячи селян сидят без воды. Кто-то ждёт медпомощи (однажды нашим военным медикам даже роды пришлось принимать – дело было в Мартакертском районе, родился мальчик Ованес, «А по-русски Ваня», прямо как в песне).
Группа верующих просит Господа и миротворцев обеспечить им проезд к святым местам – в монастыри, на родные кладбища, оказавшиеся вдруг за границей.
А когда узнаешь про череду общественных мероприятий, проводимых в Степанакерте и других населённых пунктах Карабаха российскими миротворцами – к Дню Победы они вместе с местными жителями приводили в порядок памятники, помогали в подготовке к 1 сентября, плюс спортивные турниры, лекции, встречи, был как-то даже артфестиваль…
Всё, что угодно, лишь бы не война. Лишь бы не ширились воинские захоронения, так, как расползается по склонам все ниже, все ближе к улицам Еревана главное сегодня в Армении военное кладбище-мемориал Ераблур. Лишь бы карабахские и армянские юноши «венчались» не с оружием, как пишут про героев в газетах, а с девушками. Лишь бы девушки (их нынче как никогда много в вооружённых силах Армении и Республики Арцах) стреляли глазками, а не из миномётов и автоматов… Лишь бы не было войны.
Но есть ли свет в конце векового тоннеля взаимной вражды? Где, в какой точке многокилометрового горного серпантина - пуповины, связывающей Нагорный Карабах с Матерью-Арменией, скрыта надежда на лучшее? Ведь без надежды всё теряет смысл – и молитва, и всходы полей, и рождение человека.
…Когда недавно на территории главной базы Российских миротворческих сил близ Степанакерта были возведены два храма – православный и мечеть, местная общественность взволновалась (цитирую газету «Азат Арцах»): «Неужели нашему многострадальному народу именно сейчас нужна мечеть? Почему молчат власти? Не очередной ли это заказ «дружелюбного» соседа? Нам снова бросают вызов.»
До бури, к счастью, не дошло. Страсти вроде бы улеглись. И тут главным миротворцем стал православный батюшка, настоятель нового храма, отец Борис (он же офицер в составе РМК в Нагорном Карабахе, капитан Борис Гришин). Собственно, строительство мечети началось с его лёгкой руки. Хотя… Командующий МС России, генерал-лейтенант Рустам Мурадов, сам, кстати сказать, мусульманин, был против. Мол, карабахцы нас не поймут. Но отец Борис был настойчив. В его воинском подразделении, убеждал он командующего, много выходцев с Кавказа, им негде молиться, стелят свои коврики для намазов по кустам-закуткам, разбиваются на группы, враждуют. Без мечети никак. И убедил!
Мусульманскую миротворческую стройбригаду возглавил подчинённый капитану Гришину по службе младший лейтенант. Строили единоверцы на свои кровные. Когда с деньгами стало худо, пошли к отцу Борису: «Нужен трактор, а нанять не на что.» И батюшка во Христе помог личными средствами в строительстве мечети во славу Аллаха.
Теперь они рядом – полумесяц и крест, храм мусульманский и храм православный. Молятся в них, да, по-разному. Но просят-то все верующие об одном. И надежда на всех одна: что их услышат, поддержат, поймут.
Дай Бог, услышат они и друг друга.
«Редакция и Приморская краевая общественная организация «Контингент» благодарят «Фонд Владимира Николаева» и его учредителя, экс-мэра Владивостока Владимира Викторовича Николаева, и компанию «Руспасифик-групп»» и её руководителя Юрия Ивановича Сиваченко за неоценимую помощь в организации командировки в Нагорный Карабах»