Между «мочить» и «помнить»: начало Второй Чеченской

В 1996 году первая попытка восстановить порядок в Чечне провалилась: республика осталась под контролем полевых командиров. То, что называли «миром», на деле было лишь перемирием — у командиров не было ни желания, ни возможностей строить государство, экономика развалилась, а лидеры боевиков рассчитывали распространить конфликт на весь Северный Кавказ.
После победы в первой войне боевики считали себя способными на большее. Им активно помогали эмиссары радикальных исламских движений — от Хаттаба до людей типа Абу Омара ас-Сейфа и Сейфа Ислама — часто при финансовой поддержке «гуманитарных» фондов («Аль Харамейн», «Benevolence International»). Идеологически их учение (в общем — салафизм, часто ошибочно называемый ваххабизмом) пропагандировало прямое внедрение шариата, отрицание местных исламских традиций и объявляло российскую власть враждебной. Хотя многие тезисы были спорны и с точки зрения классической теологии считались еретическими (например, сочетание религии с этническим национализмом), проповеди находили отклик: акцент на социальной бедности 90-х и на традициях, которые трактовались как «коммерциализация» ислама, работал эффективно. Вербовка шла деньгами и методами сетевого маркетинга.

Для чеченских полевых командиров эта идеология стала удобной инструкцией и оправданием своей деятельности, но ключевым было вовлечение приверженцев за пределами Чечни. В Ингушетии, КЧР, КБР и Дагестане влияние колебалось: где-то образовывались группы, где-то — лишь сообщества, но в Дагестане салафиты нашли достаточно сторонников для подготовки мятежа.

Дагестан — большая, этнически и географически разобщённая республика; наиболее уязвимой оказалась южная, горная и бедная её часть. Там возник анклав салафитов — Кадарская зона (посёлки Карамахи, Чабанмахи, Кадар): милицию выгнали, местная власть подавлена, появились блокпосты и лидеры вроде Багаудина Кебедова и Магомеда Тагаева. В 1998 году чеченские боевики, арабские «гастролёры» и дагестанские радикалы объединились в Конгресс народов Ичкерии и Дагестана — учредители: Шамиль Басаев, Магомед Тагаев и идеолог Мовлади Удугов; боевое крыло возглавил Хаттаб. Группировка перешла к террористическим акциям — так, 21 августа 1998 года в Махачкале был убит муфтий Дагестана Сайидмухаммад Абубакаров взрывом у мечети. Для салафитов традиционное духовенство было не меньшим врагом, чем русские.
К лету 1999 года условия для вторжения были готовы: дальнейшее существование радикалов в пределах Чечни казалось бессмысленным, и перед ними открывались «просторы» для расширения.

Обескураживающее начало

Традиционно вторжение боевиков относят к 7 августа, но дагестанские салафиты начали бои еще 2 числа. Боевики Тагаева и Кебедова попытались взять под контроль Цумадинский район. Это одна из самых глухих частей Дагестана, и здесь ожидали второго издания Кадарской зоны. Сопротивление им оказали только на КПП у села Агвали. Фельдшер погиб в бою, трех милиционеров взяли в плен и казнили. Однако на сей раз военные отреагировали быстро и жестко.

 Боевики столкнулись с организованным сопротивлением российских сил МВД и Минобороны с вертолетами, и оказались неготовы к тому, что придется действительно воевать. Особенно жестким сопротивление «духов» не было, организовать борьбу им не удалось, и бандитов легко выбили на территорию Чечни. Хаттаб в своих воспоминаниях утверждал, что вообще изначально не собирался атаковать именно в августе 1999, но дагестанские салафиты стали торопить события. Одной из его ошибок стало назначение командиром крупного отряда молодого араба Хакима аль-Мадани, лишь недавно приехавшего из Саудовской Аравии. Тот потерял три десятка человек под авиаударами российской армии и ничего не добился.

Что должно было озадачить боевиков, так это неожиданно холодная реакция населения. Во-первых, за время чеченской де-факто независимости, боевики успели составить себе очень плохую репутацию в Дагестане. Бандитские нападения совершались здесь же; еще в 1996 году рейд Радуева с массовым захватом заложников пришелся на дагестанский Кизляр, и в общем, колодец, из которого джихадисты хотели напиться, оказался ими же заплеван. К тому же, дагестанцам в массе своей совершенно не улыбалась идея установить у себя дикие порядки, наведенные полевыми командирами по соседству. Басаев и Хаттаб общались, разумеется, в первую очередь с собратьями по взглядам из Кадарской зоны и салафитского подполья, и приняли желаемое за действительное. Они системно переоценили свою популярность в Дагестане. С местными элитами они вообще не сочли нужным наладить контакт. За что им предстояло заплатить.

Поначалу лидеры боевиков считали события в Цумаде лишь неудачной мелочью. Но уже 7 августа основные силы «вахов», главным образом чеченцы, вошли в Ботлихский район севернее Цумадинского. Они заняли несколько сёл и начали укрепляться. В районе началась гонка: с одной стороны двигались отряды боевиков, с другой — части Российской армии. Основу российских сил составляла 58-я армия под командованием генерала Владимира Шаманова, известного по успешным операциям первой кампании; общим руководством занимался генерал Виктор Казанцев.В самом Ботлихе русские оказались первыми, но соседние сёла — Ансалта, Тандо и другие — уже перешли под контроль боевиков.

Развертывание прибывающих сил несло печать спешки. Так, была очень неудачно выбрана вертолетная площадка у Ботлиха - 9 августа террористы сожгли на земле «Фаготом» транспортный Ми-8, четыре человека погибли. Удивительно, но площадку перенесли только после того, как 11 числа на ней же погиб еще один вертолет. 

Активные боевые действия начались только 13 августа. За это время в России случилась важнейшая кадровая перестановка: премьер-министром стал не особо до сих пор известный директор ФСБ Владимир Путин. Он сразу начал делать жесткие заявления, давая понять, что на сей раз никаких «договорняков» не будет. 13 числа состоялся жестокий бой за высоту Элилэн, «Ослиное ухо». Подразделение десантников при поддержке спецназа ГРУ и мотострелков попыталось прорваться на командную высоту. Бой был организован крайне плохо: десантники дрались как обычно мужественно, но их не поддерживали артиллерия и вертолеты, после многочасового боя у них кончились боеприпасы, и бойцы отошли. 

Бои развивались медленно. Столкнувшись с упорным сопротивлением, российские войска предпочитали сначала накрывать очаги артиллерией и авиацией, но эффективность ударов часто оставляла желать лучшего. В 90-е армия находилась в упадке: низкий уровень подготовки был характерен даже для «элитных» частей. Лобовое столкновение с регулярными силами давалось боевикам тяжело, и перелом наступил после того, как разведка 22-й бригады спецназа и 16-го отряда ВВ заняла перевал Харами — путь, по которому Басаев и Хаттаб вошли в Дагестан. Отрезанные от подкреплений, боевики отошли в Чечню. Их спокойный отход породил конспирологические версии — от «продажи» до мифа о заранее инсценированном походе, — но причина была иной: армии остро не хватало навыков горной войны, ночных действий и соответствующего снаряжения. Террористы смогли уйти, но главное — они были выбиты из Дагестана.

Если в Цумадинском районе боевики столкнулись с холодной реакцией дагестанцев на вторжение, то теперь они вообще напоролись на организованное местное ополчение. И психологически, и на поле боя огромную роль сыграла местная народная милиция. Оружие выдавалось организованно, а бойцы обороняли собственные сёла, не позволяя террористам легко вломиться внутрь и окопаться. Конечно, правильная атака боевиков с ПТУРами и минометами стала бы для любого ополченского отряда смертельно опасной, однако их главной задачей было не дать боевикам совсем уж свободно крутиться по Дагестану и дожидаться помощи регулярной армии России. А там регулярная армия приходила из-за холма подобно кавалерии в вестернах, и наносила «духам» страшные удары при помощи своего тяжелого оружия.

Осада. Кадарская зона

Кадарская зона осталась в тылу Российской армии. 23 августа Басаев и Хаттаб отступили из-под Ботлиха, и российские силы сосредоточились на разгроме анклава салафитов. 

29 августа отряд Внутренних войск попытался внезапной атакой занять высоту Чабан над селом Чабанмахи. Первая атака прошла успешно, высота была взята, на ней захватили трофеи, ретранслятор, автоматическую зенитную пушку. Однако занять сами Чабанмахи таким же лихим ударом не получилось, а боевики, собравшись с силами, начали поджимать бойцов на высоте. Выручать их отправился сводный отряд - подразделение «Русь», ОМОН, СОБР. В густом тумане группе удалось войти на высоту и выручить своих, но в Кадарской зоне не удалось одержать быструю эффектную победу, и пришлось брать ее правильной осадой. 

Командовал осадой генерал Геннадий Трошев. Его подстегивали сверху, требуя скорейшего взятия села, поэтому в Карамахи несколько раз пытались ворваться и завязать уличный бой. Салафиты хорошо укрепились, и за время существования анклава успели обзавестись противотанковыми ракетами, автоматическими пушками и немалым количеством стрелкового оружия. Они вели бой весьма искусно - так, тяжелые потери понес махачкалинский ОМОН, попав в засаду в Чабанмахи. Однако для боевиков ситуация становилась день ото дня хуже. Тяжелое оружие находило цели, деваться было некуда, а боеприпасы никто, разумеется, туда уже не вез. В ночь на 11 сентября “духи” пошли на прорыв. В тяжелом ночном бою они смогли сбить заслон и уйти. Правда, значительная часть осталась в селах умирать, да и с прорывавшихся собрали кровавую дань. В итоге в Кадарской зоне погибло или было задержано до 200 из примерно 300 боевиков, державших там оборону. Зачистки и стычки шли еще несколько дней, и каждый день погибало по несколько бойцов. Только около 18 сентября закончились перестрелки, а 20 погиб последний военнослужащий - офицер ОМОН подорвался на растяжке. Во время зачисток произошел жуткий эпизод: в Карамахи четверо раненых боевиков отстреливались из-за спин женщин с детьми, когда их обнаружили, и убили солдата. После того, как женщинам и детям разрешили покинуть укрытие, и внутри остались только террористы, бойцы изрешетили “духов”; гнусная стрельба из-за чужих спин взбесила военных настолько, что трупы проволокли по селу, привязав к БТР тросом. 

Значительная часть жителей совершенно не поддерживала салафитов, и во время «шариатского правления» забрасывала Махачкалу и федеральный центр просьбами избавить их от диктата исламистов. Теперь эти люди с энтузиазмом помогали ловить боевиков. Кадарская зона прекратила существование. 

Самый трудный час. Новолакский район

Новолакский район лежит севернее Ботлихского и Цумадинского. После неудач в тех местах Басаев и Хаттаб могли понять: «Здесь нам не рады». Однако они предприняли последнюю попытку закрепиться в Дагестане, обернувшуюся самымикровопролитными боями.

5 сентября в район ворвались более 800 боевиков. В самом Новолакском их встретило упорное сопротивление. Основные силы противника ошибочно ждали удара у Хасавюрта, тогда как милиционеры и липецкий ОМОН вели бой, засев в РОВД и Доме культуры. Помощь не успела: колонна, шедшая через Дучи, попала в засаду. Спасением стали две случайно оказавшиеся рядом БМП: командир ОМОНа майор Сковородин использовал их, чтобы вывезти раненых и убитых, вырвавшись ночью через тылы боевиков.

В тот же день трагедия разыгралась в селе Тухчар. Полтора десятка милиционеров и «вэвэшников» противостояли двум сотням боевиков, пока не иссякли боеприпасы. Местные жители помогали российским войскам: укрывали бойцов, одного раненого вывезли на машине. Большинство сумело выйти. Но шестерых боевики нашли при прочёсывании. Среди них был тяжело обгоревший мехвод БМП Алексей Полагаев, захваченный прямо в доме пожилой АтикатТабиевой, которой угрожали вместе с внуком.

Дальнейшее стало одним из символов этой дикой войны. Шестерым пленным отрезали головы, снимая происходящее на видеокамеру. Запись разошлась очень широко, но произвела в итоге совершенно не тот эффект, которого террористы, видимо, ждали. Эта война вообще отличалась чрезвычайной жестокостью. Если в Первую Чеченскую пленным могли сохранять товарный вид хотя бы ради журналистов, то во Вторую с захваченными обращались предельно жестоко и чаще всего казнили. 

Спустя сутки тела казненных вывез на позиции рроссийских войск, глава администрации Тухчара. Тех, кого удалось спрятать, кружным путем вывели в Хасавюрт.

(Справочно:Руководивший резней полевой командир Умар Эдилсултанов был уничтожен во время штурма Грозного зимой 2000 года. С 1999 года по крайней мере пятерых участников расправы, непосредственно участвовавших в убийстве, задержали. Все они на суде юлили и пытались избежать уголовной ответственности, никому это не помогло: двое не наносивших удары непосредственно получили 22 и 25 лет лишения свободы, трое резавших глотки - пожизненные сроки.)

Тем временем в Новолакском районе шла одна из самых жестоких схваток кампании в Дагестане. Боевикам удалось захватить высоты «Телевышка» (отметка 715,3) и Экитебе по дороге на Хасавюрт. На «Телевышке» боевики одолели маленький отряд милиции. Попытка быстро отобрать Экитебе и «Телевышку» привела к тяжелейшим потерям. Вышла просто-таки идеальная совокупность катастроф: сначала отряд спецназа ВВ бросили в атаку с колес, не дав времени на подготовку и разведку. Затем колонна подкрепления, шедшая походным порядком, попала в засаду. И наконец, по отходящим бойцам отработала собственная авиация. Только за день 10 сентября в боях за высоты погибли 48(!) солдат и офицеров, это крупнейшие разовые потери российских сил в Дагестане. 

А уже 13 сентября боевики неожиданно покинули Новолакское. Причина оказалась проста: запас прочности у их отрядов был невелик. Авиабомбы и артиллерийские батареи российской армии постоянно наносили удары, и ответить противнику было нечем — авиация работала по целям даже в самой Чечне. В таких условиях для Басаева и Хаттаба дальнейшие атаки потеряли смысл, они свернули наступление и отступили в Чечню. Новолакская страда и, по сути, всё вторжение салафитов в Дагестан завершились.
Бои в Дагестане обошлись нашим войскам дорого: погибли 279 российских солдат и офицеров, 25 (по другим данным — 37) местных ополченцев; мирные потери, по разным данным, составили от 60 до 108 человек. Кроме того, в ходе боёв, с 4 по 16 сентября, террористы устроили серию взрывов жилых домов в глубине России — в Москве, Волгодонске и Буйнакске в результате этих терактов погибли 307 гражданских. Потери боевиков установить трудно — по приблизительным оценкам, убитых, умерших от ран и пленных было порядка 500–700 человек.
Схватка за Дагестан была тяжёлой, но по сравнению с первой войной обстановка выглядела значительно лучше: войска добились результата, пусть и с множеством тактических срывов. Население оказывало помощь солдатам и офицерам, а общественное настроение внутри страны требовало жёсткого подавления угрозы. Высшее политическое руководство, заменив невнятные обещания резкой риторикой — «мочить террористов в сортире» — фактически ознаменовало начало новой войны с террором на Северном Кавказе. И первый её раунд страна выиграла.