Крушение на Верещёвке в 1944 году: сотни погибших военнослужащих или «врёт, как очевидец»?

Крушение пассажирского поезда № 75 «Вязьма-Брянск» на станции Верещёвка, по официальной версии, заполненного военными, только что выписанными из госпиталей, считается крупнейшей железнодорожной катастрофой в истории Советского Союза. Оно датируется 1944 годом, но нашим согражданам практически неизвестно. Трагедия 80-летней давности — это действительно сотни погибших военнослужащих или просто преувеличения народной молвы?

Обстоятельства

Российская Википедия в статье «Железнодорожные происшествия в СССР» и в отдельной статье «Крушение на станции Верещёвка» отмечает «железнодорожную катастрофу, произошедшую 24 марта 1944 года у станции Верещёвка в Брянской области» как одну из крупнейших по числу жертв — более 700 человек — в истории советских железных дорог. Сама катастрофа описывается довольно поверхностно: поезд въехал на мост-времянку, хлипкая конструкция не выдержала, вагоны обрушились, погибли люди. Но три момента смущают историков: первое – абсолютная неизвестность самого события, второе — даже точная дата катастрофы в различных источниках разная, третье — число погибших «гуляет» от 28 до «более 700» человек.

Верещёвка — железнодорожная платформа на перегоне Куява-Дятьково. На момент катастрофы Дятьковский район относился к Орловской области, сейчас это Брянская область. Самые что ни на есть партизанские места — в 1942 году партизанами здесь на четыре месяца даже была восстановлена Советская власть. Ими также контролировалась железная дорога Брянск-Вязьма. Но в начале 1944 года это уже был глубокий тыл (Брянская область ещё не создана, но её территория была освобождена в августе-сентябре предыдущего 1943 года).

Участок, на котором произошла катастрофа — насыпь, под которой по бетонной трубе протекал ручей. В 1942 году партизаны (а в окрестностях Дятьково действовали 13 партизанских соединений) взорвали рельсы вместе с насыпью. Рухнувшая насыпь запрудила ручей, и вскоре разлилось целое озеро. Ни немцы, ни советские железнодорожники в силу разных причин не озаботились полным восстановлением насыпи — над проваленным участком построили шаткий деревянный мост, забив сваи в рыхлый грунт. Говорить о саботаже или намеренном вредительстве не приходится, обрушения моста никто не хотел, но оно было неизбежно.

Пассажирский поезд № 75 «Вязьма-Брянск» из 14 вагонов мчался по проседающему полотну, где совсем недавно проходил грузовой состав, перевозивший танки. Оно не выдержало сверхнагрузки, состав сошёл с рельсов. Вагоны посыпались в ледяное озеро, позже удалось установить, что четыре вагона разбились, а паровоз и ещё 10 были так или иначе сильно повреждены. Январские холода и ледяная вода сделали своё дело: большинство находившихся в поезде погибли. В статьях, которые появились в брянских региональных СМИ в 1998 году (в том числе «Эшелон в никуда» в «Общей газете» (№ 12 от 9-15 апреля 1998 года) одного из «китов» брянской журналистики Владимира Полозова), отмечался один главный факт: большое количество погибших были военнослужащими РККА, «новобранцы и те, кто выписался из госпиталей». Именно там и прозвучало число погибших, которым оперирует Википедия — более 700 человек.

На месте крушения установлен памятный знак. Надпись на мраморной плите гласит: «Здесь 24 марта 1944 года произошло крушение пассажирского поезда Вязьма-Брянск. Погибли 600 человек, большинство военных. Среди погибших:

МАНЕШИН И. В.

ТИТКИНА О. Г.

ТИТКИНА Е. М.

ВОЛКОВА П. Д.

ЕРОХИНА А. И.

Вечная память погибшим!»

Документы

Нестыковка между продвигаемым количеством жертв и надписью на памятнике очевидна — «более 700» и 600. «Большинство военных» наличествует. Дата катастрофы — 24 марта.  Но вот фамилий на памятнике только пять — четыре женских и одна мужская. Всего пятеро из 600-700 погибших, при том, что у каждого военнослужащего была, как минимум, красноармейская книжка — именной документ с фотографией.

Однако военные историки обнаружили в базе ОБД-Мемориал, составленной на основе всевозможных официальных документов, хранящихся как в Центральном архиве Министерства обороны (ЦАМО), так и в различных федеральных, региональных и ведомственных архивах только три имени погибших в этой катастрофе: старший лейтенант Гребеньщиков Николай Сергеевич (командир автомобильного взвода 1-й железнодорожной бригады), красноармеец Андронов Василий Ильич  (стрелок 79-го полка 24-й дивизии войск НКВД по охране железных дорог), красноармеец Закин Ахметгалей (стрелок 79-го полка 24-й дивизии войск НКВД по охране железных дорог).

«Больше военнослужащих РККА, погибших в железнодорожной катастрофе на Верещёвке, в базе ОБД-Мемориал обнаружить не удалось», — пишет брянский историк и краевед Андрей Кукатов. Он же обнаружил в фонде переписки Наркомата путей сообщения с высшими партийными и государственными органами в Российском Государственном архиве экономики (РГАЭ) два документа, прямо относящихся к Верещёвской катастрофе.  

Первый — доклад Народного комиссара путей сообщения Лазаря Кагановича в Государственный Комитет Обороны от 24 января 1944 года (января, а не марта!):

«что 24 января т/года на мосту 180 км перегона Куява-Дятьково, участка Фаянсовая-Брянск, произошло крушение пассажирского поезда № 75. Причиной крушения явилось обрушение краткосрочно восстановленного поверх взорванной трубы деревянного моста длиной 26 метров. Свайно-рамные опоры моста подмыло талой водой, скопившейся в загромождённом русле у моста. 

На месте работают два восстановительных поезда и 500 человек рабочих. Работами руководят заместители начальника дороги т. Гуляев и т. Волошин. Для детального расследования причин крушения и организации скорейшего восстановления моста командированы на место начальник Центрального управления пути НКПС т. Гаврилов и начальник управления военно-восстановительных работ фронта т.Гаев».

Отдельно в документе отмечается количество погибших и пострадавших: «При крушении убито 47 (цифры вписаны от руки поверх других неразборчиво), ранено 60 (цифры вписаны от руки поверх других неразборчиво) человека; разбито 4 вагона и 10 вагонов повреждено».

Ещё в одном документе, оформленном 26 января 1944 года также за подписью Кагановича, обращает на себя внимание тот факт, что число погибших уменьшается по сравнению с первым документом (хотя, казалось бы, должно быть наоборот): «При крушении убито 28 человек и ранено 53 человека. Разбито 4 вагона, повреждено 10 вагонов и паровоз».

И это пока всё. Внятного объяснения, почему дата «съехала» на два месяца вперёд, кто и как считал погибших, а также — самое главное — куда девались сотни тел погибших — нет. Тела погибших красноармейцев Андронова и Закина найдены не были — в похоронках прямо указано «24.01.1944 погиб при крушении поезда № 75 на перегоне Верещёвка-Дятьково 181 клм Моск.-Киев. ж.д. и труп не найден в реке». Но тогда где остальные?

Архивы

Как минимум один вывод из найденных документов можно сделать: катастрофа у Верещёвки абсолютно точно произошла 24 января, а не 24 марта 1944 года.  

Должен существовать ведомственный акт расследования причин железнодорожной катастрофы. Возможно, он есть в архиве Московской железной дороги (преемницы Московско-Киевской железной дороги, существовавшей в 1944 году). Тов. Каганович докладывал в ГКО и, вполне возможно, ГКО как-то реагировал на этот доклад — и эта реакция должна быть в фондах ГКО или в личном фонде тов. Кагановича в РГАСПИ. 

Есть перспектива и в изучении фонда 24-й дивизии войск НКВД по охране железных дорог в РГВА. Судя по всему, по данному факту проводилось судебное разбирательство — и это дело может храниться в Брянском областном суде или Орловском областном суде. Но пока за 80 лет с момента «одной из крупнейших по количеству жертв в истории советских железных дорог» железнодорожной катастрофы вся информация о ней известна только в некоем устном пересказе:

«По свидетельству чудом оставшихся в живых, ехавших на поезде, Анны Ивановны Андреяненковой и севшей после работы в Верещёвке в один из вагонов Пелагеи Ефимовны Барменковой (она была в составе бригады железнодорожников и занималась ремонтом путей на этом участке)... часть вагонов завалилась, полетела под откос. Было это в четыре часа ночи. Люди в оставшихся наверху вагонах вначале ничего не поняли. Выскакивали на насыпь, стояли на льду озера. Пелагея Ефимовна, выкарабкавшаяся наверх из упавшего под откос вагона и понявшая, в чём дело, не успела крикнуть, чтобы люди спасались, как вода хлынула в промоину, увлекая за собой пассажиров. Лёд проломился и всех, кто на нём был, подхватил водоворот и унёс в пучину. Крики о помощи, стоны раненых в перевёрнутых вагонах дополняли страшную картину в ночи… На месте катастрофы работниками станции Фаянсовая, спасательными службами, медработниками были захоронены свыше 700 человек» («Пламя труда», 2 апреля 1998 года).

Это пока единственное свидетельство о катастрофе, опубликованное в районной газете больше чем через полвека после трагедии — именно оттуда в Википедию и «перекочевали» записанные со слов дата (24 марта) и количество погибших (более 700). При всём уважении к крайне пожилым уже на тот момент свидетельницам катастрофы, выражение «врёт, как очевидец» никто не отменял. Появилось оно не на пустом месте и является прямым следствием некоторых свойств человеческой психики. Свидетели почти всегда пытаются самостоятельно додумать детали, которые не успели заметить или запомнить. И чем больше промежуток времени между событием и опросом, тем больше деталей выдумывают свидетели. А в случае с Верещёвской катастрофой промежуток между событием и расспросами получился полувековым — и результаты расспроса очевидцев были трансформированы в респектабельную форму.

Пока остаётся констатировать, что на сегодня нельзя с уверенностью говорить не только о ясности в смысле числа погибших в той катастрофе, но и о сохранении памяти установленных жертв.