Красные стены крепости Белой

К 30-м года 17 века Россия постепенно оправилась от лихорадки Смутного Времени.  Укреплялась централизация власти, вставали на ноги торговля и ремесла, стрелецкие отряды очищали дороги и леса от бесчисленных шаек грабителей и мародёров.

В 1632 году скончался польский король Сигизмунд III, а его сын Владислав ещё не успел утвердиться на престоле и завоевать симпатии польской шляхты. В Москве решили воспользоваться польским «бескоролевьем», чтобы взять реванш за поражение в войне 1609-1618 гг., когда были потеряны большие территории Русского Государства, включая город Смоленск.  20 июня 1632 года Земской Собор объявил Польше войну. Подготовка к войне потребовала от Москвы чрезвычайных усилий и огромных денежных затрат. Основное внимание было уделено улучшению организации и вооружения русской армии.  Для похода на Смоленск было собрано войско в 24 000 человек, из них почти 4000 — иноземных наёмников. Во главе войска был поставлен воевода Михаил Шеин. Неудивительно, ведь это он 3 года руководил героической обороной Смоленска, а потом восемь лет томился в польском плену. К полякам вообще и польскому королю в частности у воеводы Шеина имелись серьёзные личные счёты.

Поначалу наступление развивалось успешно. В ноябре—декабре 1632 года русская армия овладела многими городами, в том числе Рославлем, Новгородом-Северским, Стародубом, Почепом, Себежем, Суражем и Невелем.  В декабре войско Шеина подошло к стенам Смоленска. Но тут Шейн столкнулся с теми же трудностями, что и поляки, штурмовавшие эту крепость 20 лет назад. Мощные укрепления Смоленска было нелегко разрушить, а проломы в стенах защитники тут же укрепляли земляными валами. Растянутые коммуникации осложняли подвоз пороха и продовольствия. В лагере осаждающих начались голод, болезни. Это, а также несколько неудачных попыток штурма ослабили дух русского войска, началось повальное дезертирство, особенно среди казаков и наёмников. Неудачная осада продолжалась 8 месяцев, а 23 августа 1633 года войско польского короля Владислава IV начало штурм русских позиций. Войско Шеина оказалось в окружении. Дух солдат окончательно пал, царское правительство в Москве хранило молчание и Шеину ничего не оставалось, как согласиться на почётную капитуляцию, сохранив знамёна, 12 полевых орудий, «холодное оружие и мушкеты с зарядами». Впереди его ждало позорное отступление, скорый суд и плаха.

Разгром армии Шеина развязал руки королевской армии. Нередко встречается утверждение, что Владислав принял решение двигаться в поход на Москву. На смоленской дороге его бы ждали силы русской армии под командованием князей Черкасского и Пожарского, сравнимые с 20 000 королевским войском. И даже если бы удалось их разбить, что ждало поляков впереди?  Москва того времени — хорошо укреплённый город с мощным гарнизоном. Взять приступом Москву было практически невозможно. Владислав мог лично в этом убедиться ещё в 1618 году, когда наступление у Арбатских ворот закончилась почти полным истреблением штурмующих.  А вот отбить обратно ряд городов и крепостей, занятых русскими в самом начале войны было вполне реально. Среди них ключевое значение имела крепость Белая.

Судьба этой крепости в 17 веке вполне соответствовала духу времени.  В 1610 году она после длительной осады была взята польско-литовскими войсками. В 1613 году под стены Белой подошла армия Дмитрия Пожарского. Гарнизон крепости состоял в основном из шотландских и ирландских наёмников, которые здраво решили, им явно недоплачивают и сдали крепость без боя. Большинство наёмников после поступили на русскую службу, получив в царских документах название «бельских немцев». По некоторым сведениям, один из этих наёмников, Джордж Лермонт, был предком знаменитого русского поэта Михаила Лермонтова.

В 1618 году по Деулинскому договору крепость вновь была передана Речи Посполитой. И наконец, в 1632 году опять сдана без боя (тенденция, однако) наступающим на Смоленск войскам Шеина. Оборону крепости Шеин доверил опытному воеводе, князю Фёдору Фёдоровичу Волконскому. Сил для защиты крепости, правда, выделил немного. Всего 500 человек из разных частей и полков, в основном больных и раненых. Предполагалось, что Белая будет находиться в глубоком тылу русской армии и серьёзный гарнизон ей не потребуется. Однако Волконский не стал почивать на тыловых перинах. Вместо этого он развил бурную деятельность по подготовке крепости к обороне. Обеспечил для хворого гарнизона постой, питание и врачей, которые быстро поставили на ноги большую часть больных. Распорядился укрепить стены, вычистить ров, начать подвоз и накопление в крепости боевых припасов, продовольствия и питьевой воды. Кроме того, за свой счёт нанял и снарядил из местного населения ещё 500 человек «охотников» (т.е. - добровольцев) для защиты крепости.  Как оказалось, всё это было проделано не зря.

13 марта 1634 года король Владислав IV с отрядом из 800 всадников лично подошёл к Белой и попытался с наскока взять крепость «на копьё». Однако выставленные Волконским дозоры уже предупредили защитников о приближающемся отряде. Ворота были заперты, и стрельба со стен отогнала поляков восвояси. Король направил в Белую двух парламентёров, требуя немедленно сдать крепость, «не дожидаяся ево королевского гневу». При это парламентёры особенно упирали на то, что армия Шеина капитулировала и помощи защитникам ждать неоткуда. Волконский ответил, что Шеин ему не в образец, после чего парламентёров не слишком вежливо вытолкали взашей. Чтобы показать свою решимость, воевода тут же распорядился засыпать ворота крепости земляным валом. Королю Владиславу ничего не оставалось, как дождаться подхода основных сил и начать полноценную осаду по всем правилам военной науки.

Первый штурм крепости состоялся 16 марта, но мощным и согласованным огнём со стен поляки были отброшены с большими потерями. Тем же закончился и второй приступ через два дня. Король распорядился начать обстрел Белой из пушек и мортир. Наёмные немецкие инженеры провели 4 подкопа, пустив по ним воду из окрестных озёр, надеясь подмыть и обрушить стены. Не помогло. Многократные попытки штурма тоже результата не давали. Сравнительно небольшие размеры укреплений Белой давали возможность защитникам концентрироваться на отдельных участках и успешно отбивать атаки.

Авторитет короля, стремительно взлетевший после разгрома армии Шеина, начал не менее стремительно падать. Войско страдало от болезней и дезертирства. Дошло до того, что польские шляхтичи открыто отказались идти на очередной штурм и канцлеру литовскому Христофору Радзивиллу пришлось лично их уговаривать.  Тем временем было принято решение начать рыть под стены крепости минную галерею. К середине апреля мина была готова, был назначен новый штурм, но... Из-за неправильного расчёта длины подземной галереи и расположения заряда взрыв произошёл в сторону польского войска, почти не повредив стены Белой. «Дождь» из земли и камней накрыл изготовившиеся для атаки отряды, убив и перекалечив до 100 человек. Неизвестно, что, и какими словами, в тот день говорил король своим наёмникам, но других инженеров у него не было и пришлось приказать вести новый подкоп. 

Новая минная галерея была подготовлена 1 мая и в этот раз взрыв сумел обрушить часть стены. Войско польского короля снова пошло на штурм, но натолкнулось на ожесточённое сопротивление защитников.  Кровавая резня в тесноте пролома продолжалась несколько часов, поляки и наёмные солдаты не выдержали и стали откатываться от крепости. Русские воины, воодушевлённые победой, бросились в отчаянную контратаку и «на плечах» бегущих ворвались в польский лагерь.

«И, Божиею милостию и государевым счастием... польских и литовских и немецких людей многих побили, и языки, и знамена, и барабаны, и трубки, и мушкеты, и протозаны и нарядныя ядра поимали, а взяли языков капитанов и польских и литовских и немецких людей 112 человек; и от города и от острога польских и литовских людей отбили». 

В суматохе был легко ранен сам король, приближенные едва успели унести его в безопасное место. Впрочем, есть версия, что ранившая короля пуля была выпущена отнюдь не из русского оружия. Успешно отступив, защитники крепости завалили пролом обломками стены, землёй и брёвнами. Очередной штурм не принёс полякам ничего, кроме новых потерь. Через несколько дней Владиславу донесли, что к Белой движется десятитысячная русская армия. 8 мая он принял тяжёлое решение снять осаду и отступить. Под стенами крепости Белой, которую сами поляки теперь называли «Красной», осталось лежать около 4000 человек.

В июне 1634 года, благодаря подвигу «бельских сидельцев», Россия и Речь Посполитая заключили 20-летний Поляновский мир, включающий возврат России утраченных во время Русско-польской войны 1609—1618 гг.. территорий и отказ Владислава от каких-либо прав на московский престол. Правда, за это оскорблённый король выторговал очередной возврат под польскую руку крепости Белой.  Не мытьём, так катаньем, как говорится.

Князь Фёдор Волконский триумфально вернулся в Москву, где развесил восемь захваченных неприятельских знамён в Успенском соборе. За героическую оборону царь Михаил Федорович назначил его в окольничие и пожаловал шубу на золотом атласе «с царского плеча», серебряный кубок и вотчины 700 четвертей.

В 1654 году по итогам новой войны крепость Белая снова вошла в состав Российского государства. На этот раз — окончательно.