Красная конница в горах Афганистана: поход 1929 года

Весной 1929 года границу между Советским Союзом и Афганистаном перешел отряд в две тысячи кавалеристов. Увидавший эту кавалькаду мог бы подумать, что это афганцы. Но, подойдя поближе, наблюдатель заметил бы, что у всадников славянские лица, и услышал бы, как они говорят по-русски. Возглавлял это войско турецкий офицер по имени Рагиб-бей. Правда, это был псевдоним: в реальности «Рагиб-бея» звали Виталий Примаков. Начиналась одна из тех тайных операций, на которые была богата история раннего СССР.

Афганистан долгое время служил буфером между российской и английской зонами влияния. Российская империя исчезла в огне революции и Гражданской войны, но для СССР Афганистан оставался страной, которой нужно уделять пристальное внимание. В 1919 году правитель Афганистана Хабибулла-хан был застрелен на охоте. Его сын Аманулла-хан после короткой энергичной борьбы перерезал политических противников и возглавил свою страну сам. Положение Афганистана было тяжелым: Аманулле пришлось воевать с англичанами, отстаивая независимость государства. Пули афганцев, а пуще того – холера и прочие инфекции, позволили эмиру добиться политических целей. Афганистан вышел из-под британского влияния. Однако холод в отношениях с англичанами, разумеется, оставался. Аманулла в поисках союзников обратился к Советской России и Турции.

Аманулла сравнительно легко сблизился с Москвой. Однако все шло не гладко. Так, красных беспокоила постоянная циркуляция отрядов басмачей из советского Туркестана в Афганистан и обратно. Но в целом взаимопонимание существовало. Афганистан получал помощь оборудованием и оружием, а стороны были настроены на развитие диалога. Аманулла планировал широкую программу реформ – от создания парламента до массового обучения, включая женское, причем часть школьников и студентов за государственный счет отправлялись в европейские учебные заведения. Вот только здесь он натолкнулся на обычные проблемы. Идеи Амануллы включали всяческие ужасы вроде запрета на браки с «малолетками» и всеобщей воинской обязанности. Такое вопиющее наступление на традиции сделало Амануллу непопулярным, к тому же, для преобразований требовались налоги.

В 1924 году в стране вспыхнуло восстание. Муллы потребовали от правителя снижения налогов, изгнания из Афганистана оставшихся европейцев, отказа от призыва и закрытия женской школы в Кабуле. Бунты шли один за другим. СССР поддержал Амануллу, поставляя оружие, в том числе самолеты и боеприпасы. Эмир также пользовался услугами советских летчиков. Мятежников рассеивали, но мятежи продолжались.

В конце 1928 года началось очередное восстание, которое возглавил человек, известный как Бачаи Сакао – «Сын водоноса». Бачаи Сакао, этнический таджик, был на тот момент командиром взвода, человеком неотесанным, но энергичным. Он быстро превратился в харизматичного лидера исламистов-повстанцев.

К январю 1929 года отряды «Сына водоноса» взяли Кабул. Аманулла отрекся от престола и бежал. Однако победители ввязались в настоящую гражданскую войну. Племена сражались между собой, разнообразные группировки пытались прорваться в Кабул и взять власть.

Поскольку Аманулла был креатурой СССР, а новое правительство имело теплые отношения с басмачами, в Москве строили планы возвращения дружественного лидера в Кабул. Отряды басмачей, как их именовали в Советском Союзе – «басмшайки», регулярно переходили границу. Весной 1929 года басмачи затеяли большой рейд на территорию Таджикистана. Вскоре навстречу вторгшимся боевикам перебросили отряды РККА. Кстати, среди прочих, в этих боях участвовал будущий герой боев за Москву Иван Панфилов. После короткой битвы басмачи отступили в Афганистан.

Подобные инциденты переполнили чашу терпения Москвы. Тем более, Бачаи Сакао сидел в Афганистане непрочно. Сталин санкционировал тайную операцию.

15 апреля 1929 года границу перешел отряд из примерно 2 000 конных. 800 человек из них были советскими солдатами и командирами. Возглавлял их Виталий Примаков. Примаков был чрезвычайно колоритной фигурой. Романтик революций и авантюр воевал в Гражданскую, а затем уехал служить военным советником в Китай. О своей работе в Поднебесной он написал превосходные мемуары. К слову, были они написаны от лица англичанина, чтобы никто не догадался. Теперь же Виталий вел отряд, который должен был вернуть к власти Амануллу под личиной турка Рагиб-бея.

Отряд Виталия Примакова располагал рацией, двумя легкими пушками и 22 пулеметами, а также отделением автоматчиков – личным резервом военачальника.

Первые бои прошли почти рутинно. Группа Примакова разгромила несколько маленьких постов воинства Бачаи Сакао. Среди песчаных бурь отряд взял Мазари-Шариф – крупный город на севере страны. Бой был довольно упорным, но сопротивление гарнизона сломили артогнем. Правда, здесь возникли первые трудности: афганская пехота разошлась предаваться простым радостям жизни, а Виталию Марковичу потребовалось немало времени, чтобы их собрать.

Попытки афганцев выбить Примакова из Мазари-Шарифа кончились так: командиры противника перешли к более разумному способу борьбы – перекрыли арыки, ведущие в город.

Советский военачальник выигрывал бои, но население Афганистана не было лояльным. «Рагиб-бей» запросил из Москвы авиацию и артснаряды с ипритом. Примаков писал в Москву: «Если на помощь нельзя рассчитывать, то я буду играть ва-банк и пойду брать Дейдади.  Возьму – значит, мы хозяева положения, нет – значит, обратимся в банду и ищем пути домой».

Вскоре Амударью перешло подкрепление: 400 человек под командованием атамана Зелимхана (Иван Петров – будущий генерал, оборонявший Севастополь в 40-е). Он прорубился через толпы афганских боевиков и выручил Рагиб-бея. Объединенная маленькая армия отправилась на юг и взяла Балх. Примакова в это время вызвали в Москву. Его сменил Александр Черепанов, он же Али Авзаль-хан, будущий герой боев на КВЖД и сражений под Ленинградом. Басмачи пытались остановить его, ударив в тыл и захватив город Ташкурган, однако Али Авзаль-хан прорубил себе дорогу назад пулеметным огнем.

Выиграть бой, пять боев, тридцать боев – это было дело нехитрое. Но главной бедой была мизерная поддержка населения – куда более слабая, чем обещал Аманулла. В итоге бывший правитель Афганистана сам поставил крест на своем правлении. Он прихватил казну и бежал в Индию. Блестящий поход Али Авзаль-хана и «Рагиб-бея» потерял всякий смысл. Красноармейцы свернули операцию и в полном порядке покинули страну.

Однако для Бачаи Сакао уход русских не означал победы. «Сын Водоноса» пал жертвой восстания бывшего министра Амануллы Надир-хана. Надир-хан повесил Бачаи Сакао вместе с соратниками. Советские же войска снова вернулись в страну в будущем году: они провели рейд, уничтожая базы басмачей. Надир-хан, в свою очередь, предпочел все-таки строить дружественные отношения с великими державами, включая СССР. Он выдавил в Союз отряд своих противников во главе с Ибрагим-беком, старым лидером басмачей. В 1931 году Ибрагим-бек попытался уйти из Афганистана в Таджикистан, но столкнулся с регулярными силами РККА, включая авиацию и броневики, и был наголову разгромлен. Самого Ибрагим-бека расстреляли в Ташкенте. Бои с басмачами в пограничье продолжались, но теперь у них под ногами горела земля. Впрочем, должность правителя Афганистана не была похожа на синекуру. Надир тоже впоследствии был убит очередными повстанцами.

Между тем, судьба героев этой авантюры сложилась по-разному. Примаков продолжал службу, также успел поработать военным атташе в Японии, волочился за женщинами (третьим браком он был женат на Лиле Брик), писал работы по тактике, словом, жил полной жизнью. Но в 1936 году он попал под репрессии. В 1936 году бывший красный командир был арестован и пошел под суд в группе Тухачевского. Он был расстрелян вместе с самим Тухачевским и группой других командиров в июне 1937 года.

Тем временем, Афганистан продолжал бурлить. Это была странная страна, где за год могло измениться все, а за десять лет ничего. Восстания и заговоры продолжали сотрясать страну. Попытки немецкой и японской разведок проникнуть туда провалились. В дальнейшем Афганистан многократно и на примере множества держав подтверждал репутацию страны, которую можно легко занять, но почти нереально держать под контролем.