Комсомольское. Выстраданная победа.

В феврале 2000 года в Аргунском ущелье состоялось одно из крупнейших сражений войны в Чечне. Российские войска попытались окружить и полностью уничтожить самую многочисленную группировку боевиков из оставшихся боеспособными к тому моменту. Террористы прорывались из намечающегося котла двумя колоннами. Одна из них, под командованием Хаттаба, Басаева и братьев Ахмадовых, пробилась через позиции 6-й роты псковского десанта в юго-восточную Чечню, пусть и ценой тяжелый потерь. А вот судьба другого отряда под началом Руслана Гелаева оказалась иной. Этот марш увенчался одним из крупнейших и самых кровавых сражений войны в Чечне.

После поражения в Грозном в феврале 2000 года основные силы боевиков начали оттягиваться к Аргунскому ущелью. Оно делит пополам южную, горную часть республики; река Аргун, протекающая по дну ущелья, неподалеку от южных границ Чечни делает изгиб и идет почти строго с юга на север до чеченской равнины. Восточнее лежат не самые гостеприимные, но населенные ущелья, а западнее – совершенно дикий край, практически не населенный.

Для боевиков, отступающих в Аргунское ущелье из Грозного, оно вряд ли могло надолго остаться надежным укрытием. Российские войска наступали с севера, зачищая чеченскую равнину; кроме того, отдельная группировка наступала с востока, а вдоль южной границы Чечни был высажен многочисленный десант, так что от Шатоя на север также отступали крупные силы «муджахидов». Таким образом, вокруг боевиков в Аргунском ущелье формировался котел.

Правда, окружение не было плотным. Западная «стенка» почти отсутствовала – впрочем, на запад боевикам было крайне неудобно уходить сквозь почти непроходимые горы. Однако и с других направлений российские войска неплотно обжимали ущелье. Армии банально недоставало сил, чтобы сформировать полноценное кольцо. К тому же, российские войска страдали от всех проблем тогдашних вооруженных сил – войска плохо умели воевать в отрыве от бронетехники, связь оставалась ахиллесовой пятой, снаряжения для ночного боя категорически недоставало.

Поэтому террористы могли рассчитывать на успешный прорыв из кольца. Правда, нужно отметить, что их положение также было исключительно скверным. Боевики были измотаны, нагружены ранеными и обмороженными. Так что им предстояло срочно решить, куда деваться. Пробиваться из ущелья они решили двумя группами. Одну из них вел Хаттаб. В этой же колонне находился лишившийся ноги израненный Басаев. Эта группа решила пробиваться в юго-восточную Чечню. Кульминацией прорыва Хаттаба был бой с 6-й ротой 104-го полка 76-й дивизии ВДВ, и ценой большой крови он сумел выбраться из ловушки. Однако иным оказался маршрут второй колонны под началом Руслана Гелаева.

Тридцатипятилетний Гелаев к тому моменту был одним из лучших тактиков чеченских боевиков. Он не имел систематического военного образования, но с 1992 года, когда он отправился воевать в Абхазию, он почти беспрерывно участвовал в боевых действиях и накопил огромный практический опыт. Его личный отряд был одним из старейших в рядах боевиков. Однако к тому моменту помимо своего костяка он вел целый ряд небольших отдельных групп и отрядов.

Первоначально Гелаев предполагал отдохнуть и на некоторое время закрепиться в Аргунском ущелье. Для этого у него имелся хорошо замаскированный лагерь в урочище Раздольное – городок блиндажей и землянок, где боевики могли бы отоспаться и провести некоторое время. В то время, как в восточной части ущелья, у Улус-Керта, гремели бои с пробивающейся колонной Хаттаба, группа Гелаева встала биваком.

Однако 2 марта произошло неожиданное. На гелаевцев во время поиска вышел отряд 56-го десантно-штурмового полка Российской армии. Майор Игорь Тимофеев имел лишь 95 человек (вскоре подошли еще 60 мотострелков), в то время как группа Гелаева насчитывала примерно полторы тысячи штыков.

Однако Тимофеев разыграл те козыри, которые имел: агрессивная атака под прикрытием ударов артиллерии убедила боевиков, что на них наступает только авангард крупных сил; а главное, Гелаев имел все основания ждать мощного артиллерийского или воздушного удара.

Лагерь в Раздольном был спешно брошен, надежды подлатать раненых и отдохнуть рухнули. Однако Гелаев не опустил руки. Теперь он планировал вырваться к неплотно контролируемым русскими населенным районам, рассеяться там и перейти к партизанской войне. Прорываться он решил на север-северо-запад, в густонаселенный Урус-Мартановский район, где поселки и городки примыкают к поросшим густым лесом горам.

Боевики решили выходить устьем речки Гойта. «Промежуточной станцией» на  этом пути становилось село Комсомольское (Гой-Чу), родное для Гелаева. Помимо любви к отеческим гробам и хорошего знания местности, Гелаева толкали туда и другие практические соображения. Комсомольское – это крупное село; около 4 км с севера на юг и полтора в поперечнике. Оно с южной окраины вплотную примыкает к лесу, где можно в случае чего укрыться; буквально в 3-4 км на северо-запад – Урус-Мартан с сорокатысячным довоенным населением, а вокруг целая россыпь поселков, где можно легко спрятать и рассеять хоть полк. По  руслу Гойты можно было выйти прямо в Комсомольское. 

Прощупывать маршрут они начали загодя. 29 февраля военные перехватили у Комсомольского отряд из 13 боевиков. Пленные показали, что неподалеку есть крупный отряд.

Однако вслед за маленькой группой явился весь отряд Гелаева. По дороге стояли лишь небольшие посты российского 503-го мотострелкового полка. На берегах Гойты завязался отчаянный бой. Рота лейтенанта Вершинина встретила боевиков огнем, но солдат было попросту слишком мало, чтобы сдержать атаку многочисленного атакующего отряда. На острие атаки оказался гранатометный взвод – 18 человек с автоматическими АГС-17. Боевики попросту захлестнули их людской волной после нескольких выпущенных почти в упор «улиток»: 14 солдат погибли, четверо оказались в плену. К полю боя подошли разведрота, усиленная танками и снайперская группа из состава «Альфы». Альфовцы облегчили положение остальных, застрелив нескольких снайперов боевиков, но переломить ход боя они, конечно, не могли. У разведчиков начали заканчиваться боеприпасы, и они отступили вместе с остатками роты Вершинина. Один из танков был подбит и остался на нейтральной полосе.

Экипаж до последнего вел переговоры со своими по радио: в конце концов, боевики расстреляли машину «Мухами». Выжил только один танкист, которого чеченцы утащили с собой. Командиру танка лейтенанту Луценко отрезали голову. Впоследствии, когда его часы нашли у пленного террориста, этот факт решил судьбу боевика.

Между тем, в самом Комсомольском, как ни странно, шли рутинные проверки паспортного режима. Постоянной комендатуры не было; части МВД из Урус-Мартана приезжали каждый день и вели зачистки, изредка забирая подозрительных людей, а вечером возвращались на базу. Позднее офицеры возмущались: требовалось закрепиться в селе и не пускать в аул противника.

Ситуация уже была острой. На подступах к Комсомольскому погибли до тридцати солдат и офицеров, но Гелаев прорвался в село.

5 марта в Комсомольское вошли основные силы колонны Гелаева. В ночь на 6 марта они собрались там всем отрядом. Гражданское население бежало из Комсомольского; люди обосновались во временном лагере неподалеку на голой земле. Вместе с ними вышло несколько раненых боевиков, но их захватили в результате короткой эффектной спецоперации. Благодаря агентурной работе, спецназовцы ГУИН Минюста знали, где и кого искать, и внезапно ворвавшись в лагерь, похватали лежавших на матрасах террористов, после чего быстро удалились, не позволив никому отреагировать. Еще несколько десятков вероятных боевиков захватили во время фильтрации.

К этому моменту вокруг села находилось всего около 800 российских военных, включая постовых милиционеров. Однако командование отчего-то остро недооценивало силы террористов. Считалось, что в селе всего несколько десятков бандитов. Это странно само по себе, поскольку уже имелись первые пленные, солдаты 503-го полка и альфовцы только что вели жестокий бой на берегах Гойты и как минимум, сведениями формата «боевиков очень много» руководство должно было располагать. Вероятно, свою роль сыграла обычная проблема – медленный обмен информацией между разными ведомствами и даже частями.

Первая попытка войти в село была предпринята сразу силами милицейских частей – она предсказуемо провалилась с людскими потерями. Однако к Комсомольскому быстро стягивались новые части. Командование сменилось, вместо генералов МВД за штурм теперь отвечал генерал Валерий Герасимов.

Для гелаевцев наступил исключительно острый момент. Каждый лишний час снижал их шансы на прорыв. Уже 5 марта была рассеяна группа примерно в 40 боевиков, пытавшихся выбраться из села. Комсомольское начали обрабатывать артогнем и ударами авиации. 9 марта новая группа попыталась прорваться вечером по темноте, причем еще одна группа пробивалась навстречу. Однако русские рассеяли обе группы огнем танков и «Шилки». Из этого отряда вышли лишь немногие. Однако среди них был Руслан Гелаев, который больше не командовал обороной села. Горными тропами он с небольшой группой товарищей сумел дойти до Грузии.

Однако в Комсомольском оставались сотни его боевиков.

Вертолеты и «Грачи» постоянно наносили удары по Комсомольскому. На земле добавляла артиллерия, включая тяжелые РСЗО «Буратино» - предшественники знаменитых в наше время «Солнцепеков».

При этом Комсомольское постоянно пытались взять пехотным штурмом, по политическим причинам желая получить результат быстро. Пехота несла тяжелые потери в этих боях накоротке. В самом начале боев, 6 марта, погибло подразделение отряда «Росич» лейтенанта Джафяса Яфарова: два бойца подорвались на мине-ловушке, а оставшиеся вели бой, обороняясь в доме, до исчерпания боеприпасов. После этого они попытались прорваться к позициям СОБР неподалеку, но были застрелены боевиками почти в упор. Тела погибших выменял сержант Илларионов, пришедший на переговоры к гелаевцам. Разговор шел нервно, Илларионову угрожали оружием, но в итоге смогли договориться о выдаче тел и одного живого пленного в обмен на эвакуацию в соседнее село Гойское убитых и тяжелораненых боевиков.

На Гойское наступала «сборная» из частей армии, МВД и спецназа ГУИН Министерства юстиции. Это необычное подразделение, чей профиль – подавление бунтов в колониях – показало себя великолепно: пятеро бойцов стали Героями России. Но трое из них – посмертно. В развалинах села шли почти рукопашные; штурмовые группы и гелаевцы часто перемешивались. Сражение шло в жуткой грязи среди оттепели.

Однако для боевиков ситуация выглядела просто катастрофически. Село обкладывали все плотнее, засаживая выходы минными полями и устанавливая все новые опорные пункты. Выбраться из села сквозь мины, под огнем танков, «Шилок», «Утесов» и «Зушек» становилось просто невероятной удачей.

По селу начали работать откровенно устрашающими силами, включая ракеты «Точка». Одна из попыток прорыва была пресечена именно таким ударом. В Комсомольском скопилось много боевиков, персонально виновных в жутких преступлениях, и сдаваться им не хотелось совершенно. Все прекрасно знали и об отрезанной голове танкиста в начале битвы, и о том, что гелаевцы постоянно казнили пленных еще в 1995 году. Так что на вежливость и благосклонность боевикам рассчитывать не приходилось. Там же, в Комсомольском, находилось очень много иностранных моджахедов. Пресса и пропаганда часто были склонны видеть наемников повсюду, однако в Комсомольском действительно собрался впечатляющий «зоопарк», включая даже пару террористов-сикхов и уйгуров (правда, больше всего было, конечно, арабов). Так что попытки прорыва продолжались постоянно. Через несколько дней после бегства Гелаева сменивший его Хамзат Идигов пошел на прорыв, но подорвался на мине на окраине села и погиб. Постепенно боевики начали сдаваться – оставаться в расстреливаемом селе было еще страшнее. Так, 9 марта подняли руки сразу 11 боевиков не чеченского происхождения. В селе заканчивались медикаменты, и раненые боевики умирали в жутких мучениях от гангрены, лишенные даже обезболивающих. Последняя попытка скоординировано прорваться из Комсомольского была предпринята 20 марта. Интересно, что боевики даже пытались эвакуировать группу из четырех русских пленных, включая раненого подполковника, захваченного еще в январе. Этих людей удалось спасти и подобрать на поле боя.

После того, как отряд, пытавшийся выйти 20 марта, был уничтожен, начался распад обороны Комсомольского. Русские добивали оставшиеся очаги сопротивления, в том числе – огнем танков в упор.

Штурм Комсомольского стоил дорого. С учетом погибших во время боя у Гойты, русские потеряли до 80 человек погибшими. Однако для боевиков эти бои обернулись настоящим избиением. Число пленных доходило до 150, половина из которых сдалась в самые последние дни. Значительная их часть была взята уже на пороге смерти, к тому же, произошло уже слишком многое, так что далеко не все из них дожили до судебных приговоров. Среди пленных, кстати, была женщина-снайперша: в действительности – очень редкое явление на войне в Чечне. Еще одна, с мелкокалиберной спортивной винтовкой, была убита выстрелом из подствольного гранатомета в последние дни штурма. Также был взят в плен Салаудин Темирбулатов, полевой командир, прославившийся казнью четверых пленных в 1996 году: одного он расстрелял сам, еще троим отрезали головы его подручные.

Темирбулатов по итогам этого и иных подвигов отправился на пожизненное заключение, которое отбывает и теперь. Кроме того, в селе удалось освободить еще восьмерых пленных и несколько рабов. Что пережили эти несчастные, можно только представить.

Что касается потерь убитыми, то Комсомольское выглядело как изрядных размеров кладбище. В конце марта, по данным МЧС, в селе и ближайших окрестностях лежало более 800 непогребенных трупов. Поскольку гражданские заблаговременно ушли, можно смело утверждать, что практически все это – тела боевиков – что довольно точно соответствует количеству захваченных в селе единиц оружия. С учетом боев на подходах к Комсомольскому, можно смело утверждать, что террористам битва за село стоила более чем тысячи человек убитыми и пленными. Это была резня, сравнимая только с потерями в битве за Грозный. Группировка Гелаева была практически полностью уничтожена.

К 22 марта была закончена зачистка. К этому моменту от Комсомольского оставалась жуткая мешанина из обломков домов, кусков металла, арматуры и человеческих тел.

Вдобавок, весна – это время, когда в Чечне вода буквально висит в воздухе; тепло и влага делали просто неимоверно мучительной работу сотрудников МЧС, которым предстояло разобрать и захоронить 800 покойников и неизвестное количество туш животных.

Битва в Комсомольском увенчалась, быть может, не слишком изящной, но безусловной победой российских войск. Многих потерь можно было избежать при лучшем планировании операции. Однако это был несомненный успех. Российское общество, измотанное за 1994-1996 годы постоянными новостями о трагедиях, ударах и потерях, увидело, как те самые грозные боевики ковыляют к месту сбора с поднятыми руками или просто лежат мертвыми среди развалин.

Битва за Комсомольское ознаменовала конец важного этапа войны в Чечне. До сих пор боевики пытались вести почти регулярную войну с контролем территории. Эта попытка стоила им жестокого разгрома. Изменился весь характер войны. Партизанско-террористические действия продолжались еще очень долго, и были мучительными. Однако теперь уже не стояло вопроса, кто выйдет победителем из этой затянувшейся войны.