Кизляр и Первомайское. Январь 1996 года

Битва за Грозный в 1994-1995 годах стала самым знаменитым сражением Первой чеченской войны, однако после ее завершения, вопреки первоначальному замыслу российского руководства и командования, война только разгоралась.

После взятия чеченской столицы большая часть территории Чечни и множество населенных пунктов все еще оставались под контролем чеченских сепаратистов. Возглавлявший их Джохар Дудаев и его начальник главного штаба Аслан Масхадов планировали удерживать остальные населенные пункты также долго и успешно, как это им удалось в Грозном. Однако выбранная стратегия явно недооценивала мощь российских вооруженных сил и переоценивала собственные силы дудаевцев.

В ходе развернувшегося весной наступления российской армии удерживать населенные пункты в прямом бою против превосходящей огневой мощи с артиллерией и авиацией боевикам не удалось. В итоге, когда к июню 1995 года боевики утратили контроль над такими крупными и важными населенными пунктами как Гудермес, Шали, Ведено и Шатой, стала ясна ошибочность выбранной ранее стратегии на прямое противостояние российской армии в населенных пунктах.

Среди лидеров боевиков еще весной высказывались мнения о необходимости перехода к стратегии диверсионно-партизанской войны как единственному способу противостоять российской армии в длительной перспективе. Одним из сторонников данной стратегии был полевой командир Шамиль Басаев. Тогда его мнение не было услышано Дудаевым и Масхадовым. Теперь же, в июне 1995-го, руководству боевиков стало ясно, что необходимо переходить к партизанской борьбе, полностью перестраиваться и переносить в горы всю свою инфраструктуру. И все это придется  делать в условиях российского натиска, под ударами авиации и артиллерии. И тогда Шамиль Басаев предложил новую идею, к которой на этот раз прислушались.

Его план выходил за рамки мышления той стадии войны – Басаев предложил захватить заложников в одном из российских городов с выдвижением требования о прекращении российской армией боевых действий в Чечне. Было очевидно, что подобный акт террора навсегда переведет борьбу чеченских сепаратистов в иную плоскость. Однако оперативная обстановка для чеченских боевиков была настолько тяжелой, а перспектива изменить весь ход войны одним терактом настолько привлекательной, что было решено рискнуть. Моральные и правовые аспекты совершения теракта, в котором неминуемо погибнут мирные граждане, дудаевцы, видимо, даже не обсуждали.

Дальше произошли хорошо известные события: 14 июня 1995 года отряд Басаева из двух сотен боевиков захватил больницу в городе Будённовске Ставропольского края, взяв в заложники более тысячи человек и убив при этом более 100 жителей города.

Теракт подобного масштаба произошел тогда впервые и потряс не только население страны, но и ее руководство. Плохо подготовленная попытка штурма больницы и освобождения заложников закончилась неудачей, и российские власти быстро пошли на выполнение всех требований террористов. С 22 июня 1995 года российская армия официально прекратила все боевые действия в Чечне. Дудаевцы получили так необходимую им передышку для реорганизации сил и перехода к партизанской войне. Однако наиболее катастрофичным последствием теракта стало даже не политическое поражение России, а безнаказанность боевиков, совершивших теракт. Отряду Басаева позволили беспрепятственно вернуться в Чечню, где их торжественно встретили как победителей. Никаких попыток перехвата боевиков при возращении в Чечню либо их нейтрализации после возвращения предпринято не было. Данный фактор посылал боевикам четкий сигнал о том, что подобные теракты можно повторять и рассчитывать при этом на успех. Вскоре так и случилось.

Хрупкое перемирие в Чечне продолжалось до октября 1995 года, когда боевые действия разгорелись с новой силой. На  этот раз инициативой владели боевики. Развернув масштабную партизанскую войну, они добились ряда успехов, сумев, например, на время захватить Гудермес, второй по величине город в Чечне.

На этом фоне Джохар Дудаев решил повторить теракт с захватом заложников, посчитав, что вкупе с неудачами в самой Чечне это окончательно принудит российское руководство к выводу войск из Чечни.

Возглавить проведение теракта Дудаев поручил Салману Радуеву. Радуев на тот момент был командующим Северо-Восточным направлением и входил в пятерку самых высокопоставленных командиров боевиков, но военными талантами и авторитетом не отличался, а своим положением был обязан тому, что был женат на племяннице Дудаева. Успех теракта должен был это исправить и укрепить репутацию дудаевского родственника. Однако так как и сам Дудаев не испытывал иллюзий относительно полководческих талантов своего зятя, то военным руководителем он назначил Хункар-Пашу Исрапилова, опытного боевого командира, имевшего за плечами, помимо прочего, и опыт участия в рейде Басаева на Буденновск.

Радуев и Исрапилов набирали в отряд только добровольцев. Им сообщалось, что планируется теракт по типу Будённовска в новом российском городе, но в каком именно из соображений секретности не сообщалось. С желающими проблем не было: все хотели обрести славу победителей, подобную той, что получили басаевцы.

На этот раз целью для нападения стал дагестанский город Кизляр. Его определил лично Дудаев. Кизляр был удобно расположен совсем недалеко от границы с Чечней. К тому же рейд включал в себя и военные цели. Дудаев получил информацию, что на аэродроме Кизляра с 8 по 10 января 1996 года будут базироваться 8 российских ударных вертолетов. Помимо этого в самом городе находилась воинская часть, которая также должна была стать целью атаки.

План состоял в следующем: отряд боевиков разделится на 5 групп, которые одновременно атакуют аэродром, уничтожив на нем все вертолеты (есть информация, что половину вертолетов боевики собирались захватить и перегнать в Чечню), воинскую часть, захватив в ней военнослужащих и оружейный арсенал, РОВД, здание администрации и городскую больницу, в которой соберут захваченных заложников. Затем, устроив в России очередной кризис с захватом заложников, выжать из ситуации максимум политической выгоды и, подобно Басаеву, безнаказанно и торжественно, под прицелом телекамер, вернуться в Чечню.

Отряд боевиков насчитывал 250 человек. Все группы получили портативные радиостанции иностранного производства с закрытой связью, каждой группе присвоены позывные, а для переговоров введены переговорные кодированные таблицы. Так, например, районы города и конкретные цели для атаки обозначились исключительно цифровыми и буквенными кодированными обозначениями. Таким образом, если бы российская радиоразведка и смогла взломать закрытую радиосеть отряда Радуева, то строгая радиодисциплина и переговорная таблица максимально затрудняли получение каких-либо полезных сведений. Для связи с Дудаевым имелся спутниковый телефон.

Самой слабой частью плана боевиков была разведка. Приказ о проведении теракта, назначенного на 8 января 1996 года, Дудаев отдал 23 декабря 1995 года. Ограниченность времени не позволила точно установить численность личного состава по охране аэродрома и на территории воинской части. Однако предполагалось, что там дислоцируется не более одной роты российских военнослужащих.

5 января отряд собрался и начал выдвижение к Кизляру, которое продолжалось 3 суток. Передвигались по ночам на грузовиках, на дневку размещались в домах в чеченских селах. Чтобы обойти блокпосты на дорогах между Чечней и Дагестаном, через пограничную реку Терек переправились в стороне от мостов и дорог и далее двигались пешком. Лишь в ночь с 8 на 9 января, за несколько часов до атаки, Радуев объявил отряду, что их целью является город Кизляр.

Боевики разбились на 5 групп и выдвинулись к своим целям.

Первым был атакован аэродром. Никаких ударных вертолетов, вопреки сведениям Дудаева, там мне было. Однако в Кизляре в тот момент дислоцировался штаб тактической группы № 6 — один из элементов оперативного управления Внутренних войск МВД. Боевикам об этом известно не было. Кроме того, для обеспечения работы штаба на аэродроме временно базировались 3 транспортных вертолета Ми-8 из состава 7-й эскадрильи Внутренних войск. Охрану аэродрома нес караул из этой же эскадрильи, усиленный бронетранспортером. Боевики стали обстреливать вертолеты, сумев уничтожить 2 машины, однако овладеть всей территорией аэродрома не смогли – караул, используя огонь пулемета БТРа, сумел сдержать натиск противника.

Еще хуже обстояли дела у боевиков при попытке захвата воинской части. Услышав выстрелы на территории аэродрома, командир части, майор Ванюшкин, тут же поднял личный состав по тревоге. В связи с нахождением в городе штаба, здесь дислоцировалась не рота, а батальон Внутренних войск численностью более 200 человек. Когда боевики, угнав на улицах Кизляра несколько гражданских автомобилей, приближались на них к территории части, подчиненные Ванюшкина встретили их шквалом огня. Головная легковушка, набитая боевиками, была изрешечена пулями. Потеряв пятерых убитыми и четверых ранеными, боевики сразу же отступили.

В центре города, в районе больницы, боевикам противостояли лишь милиционеры, вооруженные пистолетами. Убив 7 милиционеров, террористы заняли здание больницы, захватив здесь 300 человек. На улицах Кизляра боевики захватили еще более 1800 человек, заставляя их покидать свои дома и останавливая автомобили. В ходе этого террористы убили 26 жителей города. Всех захваченных также разместили в здании больницы. Всего здесь оказалось 2117 заложников, что стало самым крупным захватом заложников в истории России.

Первыми, кто прибыл на помощь Кизляру, стали бойцы 8-го отряда спецназа Внутренних войск «Русь». Поднятые по тревоге 30 спецназовцев на вертолетах были переброшены на аэродром Кизляра, где с ходу вступили в бой, окончательно очистив территорию аэродрома. Боевики спешно отступили к больнице. Потери боевиков в Кизляре составили не менее 15 убитых, что в 2 раза превысило потери здесь российской стороны.

Радуев, узнав, что ни одна из военных целей операции не достигнута, отказался от попытки захвата РОВД и решил ограничиться захватом заложников в больнице. На этом этапе Исрапилов предлагал выдвигать максимум политических требований, устроив затяжное противостояние, но Радуев счел, что самого факта очередного захвата заложников достаточно, чтобы вызвать в России острый политический кризис, а безнаказанное возвращение боевиков в Чечню нанесет еще один политический удар по российской власти. Поэтому он заявил, что готов освободить заложников в обмен на безопасное возвращение в Чечню. Это резко ускорило переговоры, которые вело дагестанское руководство в лице главы Дагестана Магомедали Магомедовым.

Магомедов гарантировал безопасность боевикам, обещав предоставить им в качестве живого щита на время возвращения в Чечню 10 добровольно вызвавшихся дагестанских чиновников. Ранним утром 10 января на предоставленных автобусах боевики покинули Кизляр. Однако, нарушив первоначальную договоренность, они взяли с собой не только десятерых чиновников, но и более 100 заложников, заявив, что отпустят их только когда окажутся в безопасности на территории Чечни.

Договорившиеся с боевиками дагестанские чиновники не знали, что в Кремле было принято решение не допустить безнаказанного возращения боевиков в Чечню.

Сообщение о новом массовом захвате заложников действительно нанесло огромный удар по престижу президента России Б. Н. Ельцина. Однако реакция российской власти оказалась диаметрально противоположной той, на которую рассчитывал Радуев. После буденновской трагедии президент обещал россиянам, что подобное не повторится. Ельцину было очевидно, что новый теракт вызван капитуляцией перед боевиками в Буденновске и их безнаказанностью. Повторение уступок террористам в Кизляре означало бы открытие перспективы для новых подобных терактов и обнуление репутации президента. А через полгода Ельцину предстояли президентские выборы. В этой ситуации важно было не допустить вероятности повторения таких терактов в ближайшем будущем. Достичь этого можно было лишь одним способом – на срочном заседании Совета Безопасности Ельцин поставил задачу перехватить колонну автобусов с возвращающимися боевиками и нейтрализовать их. Ни один террорист из отряда Радуева не должен был вернуться в Чечню.

Ответственным за проведение операции был назначен директор ФСБ Михаил Барсуков. Однако Барсуковым не было налажено взаимодействие ни с руководством Дагестана, ни с другими силовыми ведомствами.

Поднятый по тревоге спецназ ФСБ «Альфа» прибыл в Кизляр лишь утром 10 января и обнаружил, что отряд боевиков часом ранее уже покинул город. Спецназовцы принялись догонять колонну.

Тем временем задачу по воспрепятствованию уходу боевиков в Чечню выполняла и армия. С этой целью по приказу командующего группировкой войск в Чечне генерала Тихомирова колонну с боевиками сопровождали вертолеты Ми-24. Вертолетчики имели приказ разрушить мост на реке Терек, связывающий Дагестан и Чечню в случае приближения к нему автобусов с боевиками. И видя, что операция на земле не начинается, а колонна почти достигла моста, вертолетчики залпом ракет обрушили мост.

Колонна остановилась. Боевики ожидали, что сейчас начнется штурм автобусов. Но ничего не происходило – «Альфа» отставала от них на час, а об обрушении моста в «Альфе» никто понятия не имел. Все это было результатом отсутствия координации – каждое ведомство выполняло приказ по-своему.

Посовещавшись, Радуев и Исрапилов направили колонну в ближайшее село – Первомайское. На пути к селу автобусы остановились у блокпоста, на котором нес службу сводный отряд новосибирских милиционеров. Милиционеры были заранее проинформированы, что колонна имеет в своем составе заложников, движется по достигнутой договоренности, не подлежит досмотру и имели приказ ни при каких обстоятельствах по автобусам огня не открывать. В результате боевики разоружили дезорганизованных милиционеров и пленили их. 34 милиционера пополнили ряды заложников.

Заняв Первомайское, боевики разрешили жителям покинуть его, а сами, не теряя времени, стали обустраивать в селе оборонительные позиции, используя труд заложников. Лишь после этого к месту событий подоспела «Альфа» и остальные российские подразделения. Теперь возможность реализации плана по перехвату колонны автобусов была упущена. Ситуация стала неблагоприятной для проведения операции по освобождению заложников. Боевики разместили заложников преимущественно в здании мечети в центре села, а окружающие дома превратили в опорные пункты.

Для того, чтобы провести операцию по освобождению заложников в мечети, сперва требовалось преодолеть сопротивление более 200 боевиков и занять все село, что являлось, по сути, общевойсковой операцией. К тому же штурм села начисто лишал «Альфу» фактора внезапности для захвата здания мечети, что давало боевикам массу времени, чтобы, например, убить всех заложников. Ситуация с точки зрения любой силовой операции в селе выглядела тупиковой.

Это отлично понимал генерал Дмитрий Герасимов, опытный офицер спецназа, назначенный командующим штабом операции в Первомайском. Поэтому штурмовать село он не спешил. Выход из ситуации виделся в возобновлении переговоров с Радуевым, предоставлении ему новых гарантий на выход в Чечню и проведении новой операции против автобусной колонны. Но боевики, считая себя уже один раз обманутыми, теперь не доверяли российской стороне и требовали публичных гарантий, данных лично директором ФСБ. Российское руководство по указанным выше политическим причинам на это пойти не могло. В конце концов, по поручению президента под Первомайское прибыл лично директор ФСБ Барсуков и взял командование операцией на себя. Он прибыл 14 января и поставил задачу уже 15-го утром взять Первомайское штурмом и освободить заложников в мечети.

В тот момент основу российских сил в районе села составляли различные спецподразделения, не имеющие в своем составе тяжелой техники и артиллерии, а специфика их применения и подготовка были далеки от проведения штурмов населенных пунктов. Среди армейских частей здесь находился лишь усиленный батальон 136-й мотострелковой бригады, который перебросили сюда для оцепления села и охраны периметра. Личный состав батальона состоял из срочников, только что прибывших из учебки и не завершивших курс боевой подготовки (батальон готовился к отправке в Чечню лишь весной).

Батальон имел 56 БМП и 12 орудий, половину из которых составляли старые противотанковые пушки Д-44 с бронебойными снарядами, бесполезными при штурме каменных домов. Какой-либо иной артиллерии или танков российская группировка под Первомайским не имела. В силу этих причин задача по штурму была поставлена спецназу. Взять само село предстояло отрядам «Витязь» и «Русь» спецназа Внутренних войск и подразделениям СОБРа, собранным здесь со всей страны. Поддержку им оказывали БМП и орудия 136-й бригады, а также вертолеты Ми-24. После взятия села штурм здания с заложниками должны были провести бойцы «Альфы».

Дефицит времени и различная ведомственная принадлежность помешали наладить взаимодействие и координацию. Например, между атакующими подразделениями отсутствовала радиосвязь, так как у армии, Внутренних войск и СОБРа были разные частоты. Атакующим спецназовцам не были приданы авиа- и арткорректировщики, а собственные специалисты попросту отсутствовали в штате подразделений. В результате огонь артиллерии и вертолетов был неточным и малоэффективным.

Спецназ выдвигался на штурм под прикрытием БМП, однако уже в самом начале боя чеченские гранатометчики сожгли два БМП, еще два БМП и один БТР были повреждены.  Неопытные мехводы БМП шли в бой впервые в жизни и не смогли эффективно поддержать штурм. Кроме того, этот фактор стал причиной произошедшей позже трагедии: несколько БМП перевозили на броне бойцов «Альфы», и мехвод второй машины в колонне случайно нажал на спуск орудия БМП-1. Выпущенный 73-мм снаряд поразил впереди идущую машину, на которой погибли два офицера «Альфы» и еще два были ранены.

В село спецназ вошел уже без прикрытия бронетехники. Штурмовать населенный пункт, превращенный в крепость, используя лишь личное оружие, без мощной огневой поддержки, зачищая дом за домом – неимоверно сложный и длительный процесс. Спецназовцы дошли до центральной улицы, но к этому времени короткий зимний день подошел к концу, как и боеприпасы. Поэтому спецназовцы получили приказ на ночь отойти из села.

С утра 16 января штурм возобновился. Спецназ снова пошел на штурм неподавленных опорных пунктов и без огневой поддержки. Однако спецназовцы проявили максимум усилий. Они снова дошли до рубежа прошлого дня. Отсюда до здания мечети оставалось несколько десятков метров. Бои в центре села отличались крайним ожесточением. Были потеряны 3 командира штурмовых отрядов, лично ведущие в бой своих подчиненных. Возглавлявший атаку спецназа Внутренних войск подполковник «Витязя» Олег Кублин получил тяжелое ранение. Также был ранен командир подмосковного СОБРа подполковник Анатолий Рябинков. Ближе всех к мечети прорвался отряд СОБРа Главного Управления по борьбе с организованной преступностью. Им командовал подполковник Андрей Крестьянинов, который погиб в разгар боя за центр села, сраженный пулей снайпера в тот момент, когда лично вел огонь из гранатомета.

С наступлением темноты спецназовцы вновь были вынуждены отступить. В тот день их потери составили не менее 10 убитых (из них 9 офицеров СОБРа) и более 20 раненых.

17 января руководители операции решили усилить огневое воздействие по позициям боевиков в селе. Но вместо усиления артиллерии и налаживания взаимодействия по корректировке огня, привлечения танков, было решено обрушить на село огонь трех РСЗО «Град». Весьма спорное решение, учитывая большое рассеивание снарядов «Града» и их низкую эффективность для поражения каменных строений с подвалами. Залпы неуправляемых снарядов создали разве что угрозу для находившихся в селе заложников.

Тем не менее, положение боевиков становилось близким к критическому. Их потери росли, а количество боеприпасов снижалось. Когда стало окончательно ясно, что на переговоры российская сторона не пойдет, перед Радуевым открылись 2 перспективы: смерть в полном составе либо прорыв из села. Радуев тяготел ко второму варианту. Получив санкцию Дудаева на прорыв, он связался с Басаевым, который должен был организовать встречу радуевцев на чеченском берегу Терека, обеспечить их транспортом и укрыть по чеченским селам. Оставалось найти способ переправиться через Терек. Единственный мост был разрушен вертолетами, но Радуеву стало известно, что возле села через Терек проходит достаточно широкий трубопровод, по которому легко можно перейти в пешем порядке. Именно этот участок и был выбран для прорыва в ночь на 18 января.

Терек огибал село Первомайское на отрезке длиной 1,5 километра, и этот участок рассматривался российским командованием как естественный рубеж, на прикрытие которого можно не тратить свои немногочисленные силы. О наличии здесь широкого трубопровода командование либо не знало, либо проигнорировало данный факт. Поэтому этот участок прикрывался небольшими силами сводного подразделения из состава 173-го и 411-го отрядов спецназа ГРУ общей численностью 55 человек. Прикрыть полтора километра таким количеством людей невозможно, поэтому спецназовцы держали рубеж цепочкой постов по 8-10 человек на каждом. Однако количество компенсировалось качеством: все военнослужащие имели обширный боевой опыт, хорошую подготовку и были вооружены и оснащены настолько хорошо, насколько это было возможно в 1996 году.

В 3 часа ночи боевики двинулись на прорыв. Их авангард включал в себя головной дозор численностью около 15 человек, огневую подгруппу из примерно 20 гранатометчиков с РПГ и подствольными гранатометами, и собственно ударного кулака в 30-40 человек. Именно авангард должен был нащупать брешь в российских позициях и если надо, пробить ее с боем. Затем через брешь должны были пройти остальные силы, включая Радуева и Исрапилова.

Головной дозор боевиков вышел к позициям группы старшего лейтенанта Альберта Зарипова. Спецназовцы вели наблюдение в ночные бинокли и ночные прицелы снайперских винтовок «Винторез». Дозор боевиков был обнаружен на расстоянии около 100 метров, после чего сразу же подвергнут обстрелу из подствольников, «Винторезов» и двух имевшихся здесь у спецназа пулеметов ПКМ.

Не успев нанести спецназовцам потери, головной дозор боевиков был практически сразу уничтожен. Однако в это время в бой втягивались уже основные силы авангарда противника, а пока спецназ расстреливал и их, огневая подгруппа боевиков по вспышкам огня и трассерам стала подавлять российские позиции. Вскоре от выстрела из РПГ получил тяжелое ранение и выбыл из строя командир российской группы Альберт Зарипов (он потерял в бою зрение).

Следующий выстрел из РПГ боевиков стал для них наиболее удачным и лишил спецназ сразу трех офицеров: находившийся здесь и ведущий бой начальник разведки 58-й армии полковник Александр Стыцина получил ранение шеи, и когда ему оказывали помощь капитан медицинской службы Сергей Косачев и старший лейтенант Константин Козлов, выстрел РПГ мгновенно убил всех трех офицеров.

Такой плотный огонь позволил боевикам продвинуться к российской позиции, но горстка остававшихся на ней спецназовцев продолжала ожесточенно сопротивляться, и боевикам приходилось буквально заваливать своими телами весь свой путь. Когда дистанция сократилась до 50 метров, спецназовцы отработали по боевикам из РПО «Шмель» и одноразовых гранатометов, когда противник сблизился до 10 метров, его забрасывали ручными гранатами.

Уцелевшие спецназовцы отошли, когда бой шел уже прямо на их позиции: чуть более двух десятков бойцов никак не могли остановить прорыв противника, который превосходил их почти в 10 раз. 

Пробив здесь брешь шириной в 30 метров, боевики бросились к Тереку. Перед переправой было брошено большинство тяжелого вооружения, а также спутниковый телефон Радуева.  Большая часть отряда боевиков, включая Радуева и Исрапилова, смогла перейти по трубопроводу на противоположный берег, где их уже ждали грузовики, которые развезли боевиков  по чеченским селам. С собой террористы увели несколько десятков заложников.

Российские потери в ходе прорыва составили 7 убитых и 15 раненых. Боевики оставили на месте прорыва 39 трупов.

В самом селе радуевцы оставили часть своих раненых. 18 января российские силы, наконец, заняли Первомайское, пленили оставленных здесь боевиков и освободили оставшихся заложников.

За время осады Первомайского российские потери составили 26 убитых, более 50 раненых (еще 13 человек получили обморожения вследствие отвратительного обеспечения теплыми вещами российской группировки).

В селе погибли 15 заложников. Обстоятельства и точные причины их гибели до сих пор не установлены.

Отряд Радуева за время своего рейда потерял чуть более сотни убитыми и около 20 пленными, то есть лишился половины своего состава. Заложники, которых боевики увели с собой, вскоре были обменяны на трупы боевиков.

Несмотря на то, что из-за плохого качества руководства российское командование упустило шанс на полное уничтожение боевиков, самими чеченцами этот рейд был расценен не с таким воодушевлением, как теракт Басаева в Буденновске. Политических выгод теракт не принес, а понесенные чувствительные потери надолго отбили желание осуществлять подобные теракты.