Гибель Сергиево-Посадского ОМОНа. Преступление и наказание.
ОМОН. Иллюстрация Фридона Кавтарадзе.
Красной нитью через историю Чеченских войн проходит тема «генеральского предательства». Практически каждый случай неудачи либо больших потерь порождал теории о вине абстрактных «генералов», которые «сдали ребят».Данный стереотип по сей день глубоко засел в российском обществе благодаря многочисленным, не очень профессиональным, а зачастую откровенно недобросовестным публикациям СМИ.
Способствовало этому и то обстоятельство, что правоохранительными органами практически никогда не давалась правовая оценка неудачным действиям должностных лиц при исполнении своих обязанностей в Чечне несмотря на то, что ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, повлекшее гибель подчиненных, прямо предусмотрена статьей 293 Уголовного кодекса.
Тем более уникален трагический случай, произошедший с Сергиево-Посадским ОМОНом, обнаживший как истинные причины того, что СМИ называли «генеральским предательством», так и показавший насколько трудно привлечь к юридической ответственности кого-либо из высокопоставленных должностных лиц.
Бойцы Сергиево-Посадского ОМОНа отправились в командировку в Чечню в составе большого сводного отряда подмосковной милиции 29 февраля 2000 года с Казанского вокзала Москвы. Общее руководство сводным отрядом осуществлял начальник милиции общественной безопасности Московской области генерал-майор Борис Фадеев.
В 3:30 утра 2 марта 2000 года эшелон прибыл в Моздок. Здесь милиционерам предстояло разделиться на 4 отряда и отправиться в пункты дислокации: один отряд на железнодорожном транспорте направлялся в Гудермес, а остальные на автотранспорте в Рубежное, Урус-Мартан и Грозный.
В Моздоке находился пункт группы управления Объединенной группировки войск от МВД РФ в Чечне, задачей которой являлось обеспечение всех прибывающих подразделений транспортом, охранением, выдача им маршрутных листов и согласование графиков движения к месту дислокации. Возглавлял эту группу в Моздоке полковник Михаил Левченко.
В обязанности генерала Фадеева входило согласование с Левченко обеспечения безопасного дальнейшего движения своих подчиненных к местам дислокации. Однако генерал Фадеев даже не посетил в Моздоке пункт управления. Не отдав никаких распоряжений, он тут же уехал с одним из отрядов на поезде в Гудермес, оставив остальных подчиненных в Моздоке.
Предоставленные сами себе омоновцы смогли добиться от полковника Левченко лишь грузовиков и автобусов для отправки к местам дислокации. В Моздоке царила атмосфера безалаберности и спокойствия. К тому времени равнинная часть Чечни считалась освобожденной от боевиков, а штурм Грозного завершился почти месяц назад. Поэтому в нарушение инструкций сопровождение колонн из Моздока в Чечню бронетехникой к тому времени фактически не осуществлялось. Омоновцам даже не были выданы маршрутные листы. График и маршруты движения колонн к месту назначения не согласовывались, и их выбор был предоставлен самим омоновцам. В итоге не добившись от Левченко ничего кроме грузовиков, около 8 утра три колонны омоновцев выехали по своим маршрутам.
Колонна Сергиево-Посадского ОМОНа численностью 98 человек направилась в Грозный, где бойцы должны были сменить своих коллег из Подольского ОМОНа. Подольский ОМОН ждал сменщиков в этот день не ранее 15 часов дня, о том, что колонна выехала к ним в 8 утра, из группы управления в Моздоке на базу Подольского ОМОНа никто не сообщил. И вся эта каждодневная царившая в Моздоке безалаберность возможно так и осталась бы неизвестной, если бы не произошедшее в тот день трагическое стечение обстоятельств. В тот день Отдел внутренних дел Старопромысловского района Грозного проверял оперативную информацию о возможном проникновении в город отряда боевиков под видом чеченских омоновцев.
В рамках организации засады на пути возможного следования боевиков недалеко от базы Подольского ОМОНа на дороге со стороны села Подгорное ранним утром 2 марта заняли позиции бойцы Свердловского ОМОНа. Подольские омоновцы не стали сообщать свердловчанам, что в этот день ожидается прибытие их сменщиков из Сергиева Посада, так как дорога со стороны Подгорного никогда не использовалась российскими милиционерами и не включалась в маршрутные листы подразделений. Однако в это самое время предоставленные сами себе и двигавшиеся без маршрутных листов сергиево-посадцы, чтобы сократить расстояние на 50 километров свернули под Грозным на дорогу, которая проходила как раз через село Подгорное. Когда в 10 утра здесь появилась колонна грузовиков без сопровождения бронетехники, свердловские омоновцы, уверенные в том, что перед ними переодетые в омоновскую форму боевики, открыли по колонне огонь на поражение. Выстрелами из снайперских винтовок были убиты водители первых двух головных «Уралов», один из которых съехал с дороги и врезался в здание бывшего автосервиса. На третьем «Урале» от обстрела вскоре вспыхнул бензобак и грузовик полностью сгорел. Одним из первых погиб командир Сергиево-Посадского ОМОНа полковник Дмитрий Маркелов.
Омоновцы, уверенные, что попали в засаду боевиков, укрылись в придорожной канаве и открыли ответный огонь. Вскоре в бой ввязались и подольские омоновцы. Три отряда ОМОНа вели хаотичный бой между собой более часа. Даже когда командиру Свердловского ОМОНа стало ясно, что они ведут огонь по своим, ушло более получаса, чтобы передать приказ о прекращении огня группам, расположенным на различных позициях. Итог трагедии: 22 убитых и более 30 раненых.
Расстрел колонны вызвал большой резонанс. МВД провело служебную проверку, по результату которой 6 марта 2000 года генерал Фадеев за упущения в организации безопасного движения колонны был предупрежден о неполном служебном соответствии.
Впрочем, данное обстоятельство не помешало генералу уже в апреле 2000 года возглавить ГИБДД Московской области. 6 апреля 2000 года перед комитетом по безопасности Государственной Думы выступил с докладом заместитель министра внутренних дел генерал Федоров, в котором он категорически отрицал факт «дружественного огня», а гибель омоновцев объяснил засадой, организованной боевиками. Доклад был подвергнут резкой критике депутатом Госдумы Анатолием Куликовым, бывшим министром внутренних дел и командующим группировкой войск в Чечне во время Первой Чеченской войны. Куликов, не понаслышке знавший о проблемах организации и взаимодействия войск в Чечне, усмотрел в докладе множество нестыковок. К тому времени широкую огласку получили многочисленные заявления самих омоновцев, подтверждающих ведение огня по своим. К тому же свердловские омоновцы вели видеосъемку боя, которая зафиксировала расстрел колонны. В итоге неуклюжая попытка МВД «не выносить сор из избы», напротив, привела к контролю дела Госдумой и Генпрокуратурой.
Прокуратура возбудила по факту гибели омоновцев уголовное дело. Расследование обстоятельств произошедшего шло очень медленно, следователи месяцами не могли добиться от МВД приказов, документов и инструкций, позволяющих пролить свет на «внутреннюю кухню» организации действия подразделений МВД в Чечне и, в частности, на организацию обеспечения движения подразделений 2 марта 2000 года из Моздока. Версия МВД о засаде боевиков была тщательно проверена, произведен осмотр места боя. Однако все найденные гильзы, пули, извлеченные из транспорта и тел убитых, указывали на штатное оружие ОМОНа. Наконец, после изучения документов, опроса десятков очевидцев и анализа многочисленного видеоматериала, следствие пришло к выводу, что расстрел колонны Сергиево-Посадского ОМОНа стал трагической ошибкой, ставшей возможной из-за халатности и небрежного отношения к службе полковника Левченко и генерала Фадеева. В начале 2001 года им было предъявлено обвинение по статье 293 Уголовного кодекса. Высокопоставленные офицеры не признали свою вину и активно защищались в суде. В 2002 году суд признал их невиновными.
Прокуратура обжаловала приговор и в 2004 году после повторного рассмотрения дела суд признал офицеров виновными в халатности, повлекшей по неосторожности гибель людей, и приговорил их к 4 годам лишения свободы, но по случаю 55-летия Победы в Великой Отечественной войне, Левченко и Фадеев были сразу же амнистированы и не провели за решеткой ни дня. Левченко и Фадеев не были согласны с установлением их вины и обжаловали приговор в Верховный суд Северной Осетии, который в 2005 году поставил в долгом деле точку, подтвердив вину офицеров. Таким образом, вина офицеров была установлена, но наказания они избежали. Расследование обстоятельств расстрела Сергиево-Посадского ОМОНа вскрыло проблемы, характерные практически для каждой трагедии Чеченской войны: то, вокруг чего так часто фигурировали версии с продажными генералами, на деле оказывалось системной халатностью, несогласованностью и банальным разгильдяйством, проявленным руководящими должностными лицами. Генерал Борис Фадеев так и остался единственным за всю историю чеченских войн генералом, привлеченным к юридической ответственности за гибель подчиненных.