Бой на Бахмутке: осада 32-го блокпоста и множество уничтоженной украинской техники

Широко известные события войны в Донбассе происходили главным образом в Донецкой области. Однако Луганщина также была краем, где разворачивались драматические события. Одним из самых ярких успехов ополчения ЛНР стали бои осени 2014 года на Бахмутской трассе. Пока на окраине Донецка шли кровавые бои за аэропорт, западнее Луганска ополченцы принудили к капитуляции 32-й блокпост Вооруженных сил Украины, а попытки прорваться к окруженной позиции стоили противнику тяжелых потерь.

Ни войны ни мира

К осени 2014 года разбитые украинские войска откатились от Луганска, а стороны официально заключили соглашение о прекращении огня. Однако фактически боевые действия продолжались с обеих сторон. И для ополчения, и для «Збройных сил» эти столкновения давались тяжело. Ополченцы по-прежнему представляли собой сборную солянку полупартизанских отрядов. Им недоставало выучки и оснащения, да и численность отрядов никогда не была по-настоящему внушительной.

На украинской стороне после разгрома в августе 2014 года царил упадок духа. Части понесли тяжелые потери, причем сильнее всего пострадала именно пехота первой линии. О наступлении в ближайшее время речи не шло. К тому же, пострадав в боях, командиры ВСУ компетентнее не стали.

В Луганской области фронт проходил вдоль Бахмутской трассы. Это автодорога, идущая от Луганска на запад. Украинские войска размещались на линии «номерных блокпостов», расставленных вдоль трассы. Обрывалась эта линия неподалеку от городка Славяносербск, освобожденного ополчением в конце августа. Ближайшей позицией ВСУ был блокпост № 32, он находился на перекрестке в 5 километрах от Славяносербска на юго-запад. Гарнизон насчитывал в среднем около сотни штыков – сначала части «Беркута», затем – винницкого подразделения национальной гвардии. Основу огневой мощи блокпоста составляло оружие бронетранспортеров, пять АГС-17, СПГ-9, а также установка ПТУР «Фагот». Укрепления представляли собой обычные окопы и блиндажи. Командовал постом подполковник Дмитрий Семак, до того воевавший под Славянском. Он подчинялся полковнику Владимиру Миронюку, командующему сектором «А». Если Семак считался адекватным командиром, то Миронюк имел репутацию малокомпетентного алкоголика. В ходе боев за 32-й блокпост он не сделал чего-то, что могло бы эту репутацию поколебать.

Блокпост некоторым образом «висел в пустоте»: ближайшая позиция ВСУ находилась у него в тылу – в 9 км западнее по трассе, отряды ополчения стояли восточнее, в Славяносербске, и южнее, а поросшее лесом пространство примерно в 60 кв. километров к северу от блокпоста, до реки Северский Донец, вообще никто не контролировал. Полоса ничьей земли была широкой, в несколько километров, причем они включали целые населенные пункты и широкие лесополосы. Этот факт расслабляюще действовал на «службовцев».

Ополчение в этом районе представлял батальон под командованием двух командиров. Владимир Цвях (позывной «Комбат») – немолодой мужчина, водитель до войны, чей армейский опыт исчерпывался службой в ВДВ СССР. В ополчение он вступил в самом первом «призыве», в апреле 2014 года. Хотя он не был кадровым офицером, подчиненные запомнили Цвяха как хорошего командира, адекватного и отважного. Когда три года спустя он подорвался на мине и погиб, многие горевали.

Денис Кудрин («Хулиган»), был несколько другого склада человеком. Доброволец из России, он до войны был кадровым офицером, причем, что любопытно, служил в ракетных войсках стратегического назначения. Если Цвях был харизматичным народным лидером повстанцев, то Кудрин придавал отряду некие начала регулярности. Отряд был небольшим: цифры называют от 60 до 300 человек, причем – обычная проблема луганского ополчения – страдал от нехватки тяжелого вооружения и бронетехники. Украинские источники позднее широким жестом «выписывали» Цвяху и Кудрину танки, артиллерию и т.п., однако на практике ничего тяжелее минометов и противотанковых ракет не применялось, хотя один из бойцов позднее вспоминал об использовании танка с полностью неисправным орудием. Боевую машину использовали для психологического давления на противника, причем на башне сидел… ополченец с РПГ-7, олицетворявший танковое орудие.

Во время перемирия Цвях связался со 32-м постом и объявил, что намерен построить опорный пункт в 300 метрах от украинского. На блокпосту пытались возражать, но Цвях заявил, что возражений не примет, и если бойцы ВСУ хотят сражаться, это их проблемы, а если же они мешать ему не будут, то и он штурмовать блокпост не станет. Ополченцы заняли село Смелое (примерно в 800 метрах к северу от блокпоста) и начали обустраивать позиции. В качестве дипломатической уступки украинским военным позволяли посещать сельпо в Смелом, что их вполне устроило. Однако теперь 32-й пост стал выглядеть очень уязвимо. Дело в том, что у Смелого начинается широкая густая лесополоса, идущая в тыл 32-му блокпосту, причем деревья подходят буквально вплотную к дороге. Позднее в украинской прессе выход ополченцев в тыл блокпосту назвали «чистой воды специальными действиями», но для таких «специальных действий» достаточно было неспешно двадцать минут идти пешком из Смелого. Ни поставить наблюдательный пост, ни выставить мины в «лесу чудес» на 32-м блокпосту не догадались.

5 октября «беркуты» убыли в тыл по ротации, а на 32-й блокпост прибыла винницкая нацгвардия. Эти люди были совершенно не настроены на мирное сосуществование и сходу заявили, что никаких братаний больше не будет.

Маленькая Курская дуга

В ночь на 13 октября по лесополосе от Смелого в тыл украинским войскам вышло небольшое подразделение ополченцев. Его ударной силой был расчет «Фагота» под командованием двадцативосьмилетнего лейтенанта из России Евгения Трундаева. Он уволился из армии и отправился в Донбасс, где и примкнул к отряду Цвяха.

Разгромить блокпост силой повстанцы не могли: тяжелой техники у них, по сути, не было, а пять АГСов на ровном пространстве могли размолотить любую штурмовую группу. Однако теперь пост ополчения стоял в тылу у противника.

14 октября к блокпосту выехал майор Боженко, командир батальона национальной гвардии. Его маленькая колонна из БТР и БМП-2 проезжала мимо лесопосадки, когда БМП подбили из РПГ-7. БТР пытался на скорости проскочить мимо позиций повстанцев, в этот момент Трундаев сжег его точным попаданием «Фагота» в башню. С 32-го блокпоста выехали три бронетранспортера навстречу, один из них тут же был сожжен из того же «Фагота». Остальные уехали назад. Один из бронетранспортеров ВСУ маневрировал южнее дороги и собрал нескольких раненых: от карающей десницы Трундаева его прикрыла еще одна полоса растительности. Бой того дня закончился. Вечером на Бахмутку приехали представители ОБСЕ. Они обнаружили раненого Боженко, лежащего среди луганских буколик, и привели тех, кто может помочь – ополченцев. Боженко увезли в больницу Луганска и позднее выменяли на медикаменты, в которых в ЛНР была нужда.

Итоги первого дня боев выглядели довольно скверно для «Збройных сил». На дороге догорает подбитая техника, трое убито, трое – включая комбата – в плену, несколько раненых, в том числе очень серьезно. Ополчение потерь не понесло. По мнению украинских солдат, виноват был сам Боженко:

«Боженко в плен попал так же тупо, как и мы прорывались. Он человек военный, но служил, когда еще войны не было. Он, как Чапаев, махнул рукой и давай! Без разведки... Хотя докладывали им, что там «друзья» наши сидят, ждут мишеней», – возмущался один из солдат.

На второй день «службовцы» разведку все-таки привлекли в лице группы 8-го полка армейского спецназа. Правда, трудно сказать, в чем состояла их работа, поскольку план был абсолютно такой же: атака прямо по дороге. На сей раз, однако, набор техники был куда внушительнее: два танка Т-64 и БМП. Кроме того, в атаке участвовало около сорока пехотинцев батальона «Айдар» на автомобилях, включая ярко-красный внедорожник «Мицубиси», на который смонтировали АГС-17.

Кроме того, ВСУ провели артподготовку, но она оказалась столь же малоэффективной, как и разведка: артиллерия отработала в пустоту.

Атака началась скверно: красный внедорожник подорвался на мине, еще одну машину ополченцы разбили огнем стрелкового оружия, перебив несколько человек. Семеро «айдаровцев», включая командира роты Александра Пискижова, попали в плен, причем все заявили, что служили водителями. Как острил один из ополченцев, «создавалось ощущение, что мы захватили автобат». Еще одна машина с солдатами «Айдара» доехала до исходных позиций только благодаря случайности: попавший в нее выстрел из подствольного гранатомета не взорвался.

Однако бронетехника ВСУ в тот день показала всю свою разрушительную мощь.

Пока айдаровцы терпели поражение, танки вели тяжелый бой с отрядом Трундаева в «зеленке». Ополченцы подбили один из танков, экипаж бежал; БМП  тоже сожгли из гранатомета. Трундаев попал во второй танк, тот начал гореть, и ополченцы решили, что дело сделано. Однако у экипажа «упало забрало», танк понесся вперед, не разбирая дороги и стреляя во все стороны. Один из снарядов попал точно на позицию «Фагота». Трундаев был убит осколком в голову. С ним погибли еще двое волонтеров. Любопытно, что весной 2015 года Евгению Трундаеву было посмертно присуждено звание Героя России, однако нигде официально не сообщалось, за что конкретно.

Танк, уже горя, пронесся до блокпоста, проскочил его, и был остановлен гранатометчиками Цвяха уже восточнее. Экипаж попал в плен в полном составе. В это время неподалеку разыгралась еще одна драма. Пленных айдаровцев конвоировал друг погибшего Трундаева. Узнав о гибели «Женьки-птурщика», он, по собственному выражению, «не всех довел». «Не доведенным» оказался ротный «Айдара» Александр Пискижов. 

Еще один ополченец, Сергей Казаченко, немолодой боец из поселка под Антрацитом, умер от сердечного приступа во время боя. В общем, это оказался очень кровавый день для обеих сторон. Ополчение потеряло четверых, на украинской стороне – семь убитых и восемь пленных, потеряно два танка, одна БМП, три автомобиля и еще один бронетранспортер. Бахмутская трасса была уже уставлена разбитой техникой, но это не было концом драмы.

19 октября полковник Миронюк собрал настоящую армаду по меркам места и времени. В общей сложности наступали силы примерно трех рот с бронетехникой. Для прорыва к 32-му посту сняли даже ротно-тактическую группу из Донецкого аэропорта. На этот раз план был намного более сложным, чем безыскусные удары в лоб, как в прошлые дни. Две группы атаковали по прежнему сценарию, а третья – обходила позиции ополченцев с юга, прорывалась на блокпост с грузами с нетривиального направления.

За это время ополченцы резонно решили, что если две попытки прорыва уже были, то будет и третья. Вокруг 32-го блокпоста накопали окопов, выставили минные заграждения и пристрелялись к ним. Кроме того, к Кудрину и Цвяху пришло подкрепление из группы «Бэтмен» и «батальона св. Георгия». Добавилось и тяжелого вооружения, словом, этот бой должен был стать наиболее ожесточенным.

Одна из наступающих групп «службовцев» атаковала севернее Бахмутской трассы. Головная БМП быстро подорвалась на фугасе, другую сожгли из гранатомета, а третью уничтожило прямым попаданием артиллерийской мины в крышу. Атаку на этом направлении увенчал «дружественный огонь»: украинская артиллерия ударила по своим. В итоге северная группа спасителей 32-го блокпоста отделалась нелегким испугом: она потеряла технику, вынесла 18 раненых, но обошлась без убитых. О потерях ополчения ничего не известно, но они, похоже, отсутствовали.

Центральная группа атаковала прямо по дороге. Трудно сказать, чем руководствовался полковник Миронюк, посылая в третий раз ударную группу по тому же маршруту, где он уже загубил две. На дороге стояло столько подбитой техники, что она сама по себе затрудняла движение. В итоге все прошло так, как и должно было: танк подорвался на фугасе, а БМП и БТР сгорели под сосредоточенным огнем ПТУРов и гранатометов.

Третий отряд ВСУ все же добился результата. Ополченцы имели слишком мало людей и противотанкового оружия, чтобы плотно блокировать 32-й блокпост. Поэтому эта колонна сделала крюк, объехала блокпост с юга и выскочила прямо на него. Воздействовать на колонну повстанцы могли только стрелковым оружием, поэтому на сей раз украинцы отделались простреленными грузовиками. Хотя при описании этого боя украинские авторы пишут об очень серьезном столкновении с тяжелыми потерями у ополченцев, в общей сложности известны по именам двое убитых повстанцев: Юрий Стеценко и Артем Шарапов из разведывательного взвода отряда Кудрина. Стеценко был своего рода эталоном ополченца: он ушел на войну одним из первых, прямо из шахты под Луганском. В частном разговоре бойцы «Святого Георгия» упоминали своего смертельно раненного бойца южнее 32-го блокпоста. Вероятно, именно у «георгиевцев» украинцы также захватили трофей дня – противотанковое ружье времен Великой Отечественной.

Результат этой баталии выглядел для украинских войск двойственно. С одной стороны, им удалось привезти воду, медикаменты и боеприпасы на 32-й блокпост, что и было формальной задачей дня. Однако 7 человек с украинской стороны были убиты, 35 ранены, были потеряны 7 БМП и БТР из 18 участвовавших в баталии, единственный танк и две автомашины. Терять такую массу людей и техники ради того, чтобы пропихнуть на блокпост автоцистерну, было расточительством по любым меркам. При этом Кудрин и Цвях располагали очень небольшим числом людей, и даже с учетом всех подкреплений кое-как могли прикрыть самые очевидные направления атак.

Затухающие колебания

Отдельную историю составили бои на северном фланге, примыкавшем к Северскому Донцу. Там находилось небольшое село Сокольники (до войны 170 дворов и 327 человек населения) и крупный лесной массив, не занятый ни одной стороной.

21 октября украинские военные решили, видимо, прощупать альтернативную дорогу. Отряд из состава полицейского батальона «Луганск-1» и нацгвардии вошел в село. Там украинские гвардейцы за симпатии к ополчению расстреляли двоих жителей - пенсионерку Ирину Пащенко и водителя Сергея Вольвака. Как ни странно, украинские официальные лица признали факт убийства, но заявили, что это сделали «переодетые украинскими солдатами» ополченцы. Закрепляться в селе «службовцы» не стали, но 29 октября попытались повторить набег, видимо, пытаясь на сей раз занять село. Но их уже ждали. Два бронетранспортера были сожжены из РПГ. Оператор-наводчик Евгений Геш до сих пор числится пропавшим без вести (с учетом обстоятельств это можно понимать как «тело полностью сгорело»), а остов его БТР стоит в Сокольниках и сейчас (по крайней мере, в 2017 году автор этих строк его там видел). Ополченцы имели в этом районе мизерные силы, такового гарнизона в Сокольниках на тот момент не было, однако украинцы разгромили село огнем тяжелого оружия. Население бежало: в 2017 году там жила только одна пожилая женщина, впоследствии уехала и она, и в настоящий момент кроме небольшого отряда ополченцев, в Сокольниках не осталось никого.

После всех этих боёв полковник Миронюк еще некоторое время строил планы прорыва к блокпосту. Окружение украинского гарнизона начало обрастать своей мифологией: ополченцы традиционно преувеличивали размер добычи, доводя в реляциях число окруженных до батальона. С другой стороны сочинительством занимались затейливее: по украинским данным, со стороны ополчения в боях якобы участвовали отряды осетин, чеченцев, а окруженные бойцы ВСУ, конечно же, нормально снабжались и не нуждались ни в чем.

В реальности окруженным было не до смеха. По блокпосту периодически стреляли из АГС-17 и СПГ. Больших людских потерь не было, но техника была серьезно потрепана. Воды у нацгвардейцев недоставало, провианта и боеприпасов тоже.

27 октября на Цвяха по радио вышли бойцы ВСУ и попросили позволить собрать трупы. В посадках лежало не менее десятка погибших украинцев.  Ополченцы согласились, по окрестностям прошлась украинская похоронная команда, которую затем выпустили с телами убитых на 31-й блокпост, который находился к западу от 32-го.

С другой стороны, развалить силой опорный пункт, на котором засела сотня человек с тяжелым оружием, ополченцы тоже не могли. Поэтому Цвях вышел на хитрость. Он связался с блокпостом и живописал партнерам по переговорам, какой скверной может быть их судьба, и в частности, заявил, что ему в ближайшее время выделят «Грады». Никаких «Градов» у него не было, но на блокпосту об этом знать не могли, зато там хорошо понимали, что реактивная артиллерия разнесет блокпост вдребезги за один залп.  Оттуда прислали офицера с белым мешком в качестве флага, и тот договорился с ополченцами о почетной капитуляции: людей отпускали с личным оружием. 28 октября произошла передача позиции. В сопровождении Цвяха колонна «службовцев» удалилась на 31-й блокпост. Основательно побитая техника досталась победителям.

Интересно, что уходящие с 32-го БП украинские военные бранили собственное командование больше, чем противника. «В конечном итоге, они (командиры ополчения, прим. ред.) оказались более люди слова, чем многие из наших генералов», — заметил один из украинских бойцов.

Эпопея 32-го блокпоста завершилась. Украинской стороне она стоила довольно дорого: около 30 погибших и пленных, 3 танка, 9 БТР, 7 БМП, а также несколько различных автомобилей. Ополчению эта осада стоила 6-7 погибших.

После этого линия фронта закрепилась. Бывший 32-й блокпост стал исходной точкой наступления зимой 2015 года. В районе Сокольников фронт до сих пор проходит примерно там же, где и установился тогда. Пленных обменяли в течение нескольких месяцев. Позднее Владимир Цвях погиб, а Денис Кудрин уехал в Россию. Битва за 32-й блокпост стала ярким тактическим успехом ополчения: при очень ограниченных силах и огромной массе техники на стороне противника была достигнута безусловная победа. Хотя отряд «Хулиган», как неформально называли бойцов Цвяха и Кудрина, куда менее известен, чем «Спарта» или «Призрак», эта группа ополчения показала характер.